Расколовшаяся Луна

Я попыталась рассмотреть ситуацию так логично, насколько возможно. Францёз вместе с Паулем содержали галерею, хорошо. Само по себе это ничего не значило. Ему просто требовалось ремесленническое мастерство Пауля — это из двух человек ещё не делало любовной пары. Он подарил ему покрывало на кровать (которому Пауль, правда, не придавал большого значения, и я тоже не должна этого делать). Он назвал его зайчиком… Нет, мне нужны доказательства.

— Тогда давай посмотрим, — пробормотала я, встала и неуклюже на цыпочках прошла к двери. Я не хотела поймать обоих на месте преступления, потому что это не было той картиной, которая помогла бы мне видеть более хорошие сны. Но бросить короткий взгляд в спальню, было единственной возможностью проверить мою теорию, и, я надеюсь, опровергнуть её.

Я по-прежнему могла хорошо красться, и мне удалось надавить на ручку двери спальни Пауля, не издавая при этом никаких звуков. Как и я, Пауль оставил обе створки своего окна настежь открытыми, и движение поверхности воды отражались на светлом потолке комнаты. Почему, собственно, вода двигалась? Когда я недавно смотрела вниз, она медленно перемещалась, так что я почти не могла различить течение. И почему в комнату проникал лунный свет? Недоверчиво я посмотрела мимо кровати на улицу. Действительно, туман рассеялся, а бледная луна накрыла Шпайхерштадт беловато-молочным мерцанием.

Пронизывающий храп с кровати заставил меня вздрогнуть. Быстро я скользнула в тень двери, но в этом не было необходимости. Пауль спал, и он был один. Францёза с ним рядом не было. Тем не менее я не испытала облегчения, когда рассматривала Пауля.

Одеяло он откинул, так что оно доставало ему только до пупка. Его верхняя часть тела полностью была открытой, хотя в этой комнате было ещё холоднее, чем в моей. Голова Пауля была откинута немного назад, его рот был открыт, а дыхание звучало ужасно.

— Полипы, — установила я. — Приблизительно размером с цветную капусту. — Пауль не шевелился. Булькающий храп вылетел из его трясущегося горла. Как только оно мог так крепко спать? Францёз ведь только что убрался восвояси, максимум пять минут назад. Или случилось то, чего я боялась, с того момента, как вошла в эту комнату — что я снова потеряла всякий счёт времени?

Это случалось не в первый раз, но летом в этом виноват был Колин. А здесь не было никакого Колина. Здесь были только я и мой брат, который храпел, как строитель, а свою сестру считал шизофреником. Нарушение восприятия времени, конечно, замечательно дополняло другие симптомы, которые он приписывал мне.

Я подошла к кровати, опустила руки на его широкие плечи и осторожно перевернула его на бок. Снова он не отреагировал на меня. Я серьёзно задумалась, почему он не просыпается от своего собственного храпа. Мне, во всяком случае, придётся провести неспокойную ночь, так как комната Пауля находилась как раз рядом с моей, а стенка была тонкой. Тем больше меня успокаивала мысль, что Францёз спал не в его кровати. Или не с ним.

— Уф, — прошептала я, качая головой, и осторожно накрыла Паулю одеялом голые плечи. Раздражённым движением он освободился от него и повернулся назад на спину, без того, чтобы даже частично проснуться.

Несмотря на храп Пауля, я вдруг услышала тихий всплеск, за которым последовал топот маленьких быстрых ножек по кирпичной стене дома. Звук не переставал приближаться. Крысы! Одним прыжком я оказалась возле окна и закрыла створки, но они не вставали на место, а выскользнули, скрепя, из петель и потянули меня за собой, так что я потеряла равновесие и стала падать вперёд. У меня даже не было времени закричать. Ещё в воздухе я повернулась в сторону, вцепилась пальцами за край карниза и упёрлась своими голыми ногами в мокрую стену дома.

— О Боже…, ахнула я. Надо мной висели окна как два паруса в воздухе. Обе створки держались только на нижних петлях. Я выдавила окно наружу. Как могло такое, к чёрту, случиться? Это меня чуть не убило.

Любопытный нос начал нюхать пальцы моих ног, но это может стоить мне жизни, если я попытаюсь её пнуть, какое бы отвращение я между тем не испытывала бы к крысам в Шпайхерштадте. Я висела как минимум десять метров над водой и не знала, был ли канал достаточно глубоким, чтобы я могла пережить прыжок. Некоторое время я не двигалась и лихорадочно размышляла.

Что заберёт у меня больше энергии — позвать на помощь Пауля или попытаться с помощью своей силы подтянуться наверх?

Нет, звать Пауля было не хорошей идеей. Это слишком хорошо подойдёт к моему предполагаемому каталогу симптомов, если он найдёт меня в ночной сорочке, прилипшей к стене дома ниже его комнаты. Попытка самоубийства. Это приводило как минимум к трём дням в закрытом отделении.

Крысы стали удивительно нежно грызть мой мизинец, и, несмотря на мою щекотливую ситуацию, я захихикала. Я ужасно боялась щекотки на подошвах ног. Потом я сделала глубокий вдох, переставила правую ногу немного наверх, подтянула левую и перевалила тело через подоконник на пол комнаты Пауля. Мой брат всё это время напряжённо храпел.