Раскопай эту чертову могилу

— Крутилась тут одна блондиночка. Все при ней — есть на что посмотреть. И исчезла — не меньше двадцати — двадцати пяти минут миновало.

— В бледно-голубом платье?

— Ага. Если это можно считать платьем.

— Та самая.

Сообщение портье здорово озадачило меня. Двадцать пять минут назад мы подъехали к отелю. Минут десять я потратил на то, чтобы проверить квартиру. Джун оставалась в холле. А может, не в холле? У меня все внутри похолодело.

— А что она делала внизу? — спросил я. — Разговаривала с вами?

— Просто прошла мимо. Я не заметил, когда она входила. Но через полминуты она вплыла обратно с улицы и поднялась наверх. К вам, надо полагать.

— А кто-нибудь еще был?

— За весь вечер — ни души. Что вы с ней сделали? Напугали?

— Нет, навряд ли... Спасибо.

Я положил трубку и понял, что озадачен. Или одурачен? Очень странно. Вряд ли Джун все это время торчала в «кадиллаке». Если только... нет, эта мысль мне определенно не нравилась. Я наспех закрыл квартиру, спустился по лестнице черного хода, вышел на улицу. Моя машина стояла там же, где я ее припарковал. Я направился было к ней, но внезапно остановился как вкопанный.

Около машины маячили две тени.

Взявшись за рукоятку кольта, я наполовину вынул его из кобуры и тут же разглядел, что незнакомцы в форме.

Яркий свет фонарика ослепил меня. Я нагнул голову и прищурился; мои мышцы напряглись. А вдруг это вовсе не полицейские, а переодетые бандиты? Так я и стоял — набычившись, не убирая руки с рукоятки револьвера, готовый в любой момент метнуться в сторону.

Один из них сказал:

— Ты там полегче. Скотт.

Голос знакомый. Луч фонарика скользнул ниже, и я рассмотрел лицо говорившего.

— Таннер? — спросил я. — Это ты?

— Я, Скотт.

Таннер служил патрульным в управлении полиции Голливуда. Наше знакомство было шапочным — так, салютовали друг другу при встрече. Чуть в глубине аллеи стояла полицейская машина.

— Что случилось?

Он подошел ко мне.

— Ты арестован, Скотт.

— Я... что? Арестован?

— Совершенно верно. — Таннер по-быстрому обыскал меня и забрал кольт.

— Постой-ка, Таннер. Шутки шутками, но объясни...

— Какие уж тут шуточки. — Голос его звучал спокойно, по-деловому. — Не усложняй нам жизнь, Скотт.

Я открыл было рот — задать вопрос, возразить, матюгнуться, но сдержался. Вдох-выдох для успокоения, и я спросил примирительно:

— Объясни, за что.

— Не расскажешь ли, что ты делал сегодня вечером?

— С какого времени?

— С какого хочешь.

Другой офицер подошел и стал рядом с Таннером. Я объяснил, что ушел из дома около девяти вечера, в девять пятнадцать встретился с девушкой и так далее. Добавив некоторые детали, которые можно проверить, я бодро закончил:

— И был с ней до тех пор, пока она не ушла — всего-то миновало пятнадцать — двадцать минут.

— Вы вернулись в отель примерно полчаса назад?

— Да.

— А до этого все время находились в твоем «кадиллаке»?

— Да.

— И машину вел ты?

— Конечно, я.

— Значит, с девяти вечера до настоящего времени «кадиллак» постоянно был у тебя?

— В чем, черт возьми, дело?

— Отвечай на вопрос. Скотт.

— «Кадиллак» был только у меня; вел его только я; я ни разу не расставался с машиной — за исключением последнего получаса, что она простояла здесь...

Постой, постой, не гони лошадей. Машина-то находится в тени, и пока развеселый Скотт порхал петушком и разводил коктейли-муры, понятно, что я не мог контролировать ее. А ведь Джун намеревалась забрать из нее сумочку.

— Там, в машине... там нет девушки? — неуверенно спросил я.

— Девушки?

— Блондинки. Я только что говорил тебе о ней. Джун. Джун Кори. Она спустилась сюда и не вернулась.

Таннер не ответил.

— Кончай, черт возьми, важничать. Она в машине? С ней ничего не случилось?

— В машине никого нет.

Я слегка успокоился.

— А ты ее не видел? Высокая, симпатичная блондинка?

— Нет. Мы ее не видели. — Помолчав, Таннер без тени юмора огорошил меня: — А была ли блондинка, Скотт? А? Это уж слишком.

— Знаешь, дружище, я не собираюсь пересказывать тебе все заново.

— Ну и где же она? Эта твоя блондинка?

— Она спустилась к машине, чтобы, по ее словам, забрать забытую сумочку. Но в квартиру не вернулась. Вот почему я вышел сюда. Хотел убедиться, все ли в порядке. Поверьте, ребята. Я не понимаю...

И тут я замер. Внутри у меня все похолодело. Ведь на подобные мелочи, как правило, не обращаешь внимания, и уж тем более они редко откладываются в памяти. Но сейчас я отчетливо видел перед собой Джун — как она подходит к машине и садится в нее. А потом — в баре и на холме. Странно, куда смотрели мои глаза раньше?

Никакой сумочки у нее не было.

Несколько долгих секунд никто не проронил ни слова. Тяжело вздохнув, я спросил:

— В чем все-таки дело, Таннер?

— Ты проезжал сегодня вечером по Двадцать первой? Где-то в районе десяти тридцати?

— По Двадцать первой? В Лос-Анджелесе? Я же толкую тебе, что мы все время находились в Голливуде, а потом поднимались на холм.

— И в десять тридцать ты тоже был на холме?