Раскрась мой мир (СИ)

— Ясно… Да, мать у него умерла от рака, когда пацану было десять. Михаил Сергеевич тогда главой банка еще не был. Повторно он не женился, ушел в работу в итоге добился того, чего добился, сына воспитал достойно. — Толик отрыл вторую бутылку, отпил. — Когда я к ним три года назад устроился водителем, Семен еще не был таким пижоном-мажором, а вполне нормальным парнем. Михаил Сергеевич говорил, что сын обиделся из-за какого-то тупого повышения. Думаю, он бы нашел способ вернуть парня к нормальной жизни, но потом…

Сопровождающий замолчал, сделал еще глоток, захрустел чипсами.

— Потом он ослеп, — пробормотала я.

Толик кивнул.

— Семену двадцать пять? — решила я уточнить на всякий случай.

— Да, вроде, — кивнул Толик.

— А где он учился?

— Михаил Сергеевич упоминал, что сын окончил какой-то факультет связанный с банковским делом, в общем, очень хотел пацан по стопам отца пойти, — сопровождающий снова отпил пива, зачем-то добавил, — у Семена, кстати, трешка в элитном районе Питера и лексус.

Я сделала большой глоток своего безалкогольного напитка. От последней фразы стало как-то паршиво на душе. Усмехнулась:

— А у меня съемная малогабаритка и электровеник.

— Нормально, — ободряюще улыбнулся Анатолий, — я тоже раньше в коммуналке с женой ютился и ничего. Еще хочешь что-то узнать?

— Нет, спасибо большое.

Толик поднялся, подхватил пустую бутылку, взял с тумбы свою ветровку, повернулся ко мне:

- Уговори Семена с тобой за компанию в бассейн сходить, он раньше плаванием очень активно занимался, уверен, ему понравится.

— Почему сам не уговоришь?

— Он меня не слушает, я же обслуга, а ты… с тобой по-другому, вон, в тренажерку его затащила.

— Хорошо, я попробую.

— Спокойной ночи тогда. Мы зайдем завтра.

Толик, махнув мне на прощание бутылкой с остатками пива, скрылся за дверью. Я встала с кровати, повернула защелку замка, залпом осушила безалкогольный напиток.

Лексус, трешка…

Прошла в ванную, отправила пустую банку в урну, непроизвольно бросила взгляд в зеркало. В голове, как назло, тут же всплыла фотка девушки Семена, которую мне довелось увидеть, отменяя звонок. Сравнивать нас, означало навесить на себя парочку другую новых комплексов. Я задумчиво оттянула черную, как смоль, прядь волос, потом повторила линию лба, носа, щек, провела по губам, так же как это делал Семен на пирсе, потрогала выпирающие ключицы. Что он отмечал, когда «исследовал» меня?

Хрупкость.

Да, я действительно обладала астеническим, тощим, телосложением, по мне можно было изучать анатомию женского тела без рентгена.

Нет маникюра.

Учителям не рекомендуют отращивать ногти, тем более с моими непростыми детками, неаккуратно перехватишь руку убегающего сорванца и все, оцарапала, и доказывай потом, что случайно.

Нет помады.

Я не крашу губы в повседневной жизни, а розовый блеск в косметичке лежит для особых случаев, праздников.

Миленький носик.

Он маленький, остренький, Антон из-за этого иногда называл меня воробышком.

Антон.

Что он говорил мне, когда за дверью скрылась его новая пассия, с которой я застукала их на нашем диване? «Ты никакая… Я думал, что в тихом омуте черти водятся, но они спрятаны слишком глубоко и я уже за*бался их искать!»

Он был одним и моих скелетов, хорошо, что сопровождающий не настоял на ответе.

Утром меня разбудил настырный звонок телефона, нащупав его на тумбочке, я подняла трубку, даже не посмотрев на номер, пробормотала в полудреме:

— Да, я слушаю…

— Привет, — мужской голос, знакомая усмешка, — спишь что ли?

— Да, — глаза никак не хотели открываться, — а сколько времени?

— Половина девятого…

— Бл-и-ин, — я, наконец, разлепила веки, посмотрела на часы.

— Могу захватить тебе булочку в столовой, — предложил Семен.

Я снова закрыла глаза, представила, что он сидит в кресле своего номера, в излюбленой расслабленой позе, прижимает трубку смартфона к уху, улыбнулась:

— Нет не надо, я успею в столовую.

— Тогда, встретимся там.

Семен «отключился». Я сладко потянулась. Услышать его голос утром было так приятно, и плевать на то, что я просто Дарина Петрова, а он Симеон Загорнов — сын главы коммерческого банка.

Семена в столовой я увидела сразу, одного, расслабленно потягивающего кофе. Толика рядом не было, я не нашла сопровождающего даже когда обвела взглядом зал.

Странно.

Быстро пройдя к кофе-машине, я налила себе эспрессо, подхватила на раздаче пару булочек и поспешила к столу слепого:

— Здравствуй, можно?

— Ты быстро, молодец, — слепой улыбнулся.

— А где Толик?

— Отошел, скоро вернется.

Он наклонил голову, прислушиваясь к тому, как я отодвигаю стул и занимаю место напротив, потом осторожно скользнул рукой по скатерти, развернул ладонью вверх.

Я не сразу поняла, чего он хочет, а когда поняла, замешкалась.

— Смелее, — улыбнулся слепой, словно чувствуя мою нерешительность, — не хочу, чтобы ты была, как и другие, просто голосом из темноты.

Немного волнуясь, я осторожно вложила руку в его ладонь. Семен, как мне показалось, нежно сжал ее, большой палец слепого заскользил по выпирающим косточкам, даря коже приятные ощущения.

— Как спалось? — в отличие от меня, этот жест парня вовсе не напрягал.