Раскрепощение

Элоди Харт Раскрепощение

Раскрепощение: горячий роман с разницей в возрасте

элоди харт

Для моих прекрасных фанатов

СПАСИБО

что прикрываете мою спину,

излучаете свой свет

и заставляете меня улыбаться

каждый день.

xx

Эта книга полна пикантных моментов! И предназначена только для лиц достигших 18-ти лет.

Главная героиня, Белль, одновременно получает внимание от нескольких мужчин (хотя в финале её сердце принадлежит только Рейфу). Рейф занимался сексом с другими женщинами, и одна из таких сцен описана на страницах книги, прежде чем их судьбы с Белль переплетутся. Если это вам не по вкусу, смело пролистывайте дальше.

ГЛАВА 1

Белль

Когда вам всю жизнь твердят, что что-то не правильно — и под «не правильно» я подразумеваю зло, порок, грех, — есть два очевидных способа отреагировать на это.

Первый — воздержаться от порочного пути. Избегать его, как чумы. Бояться, словно у него есть сила разорвать вас на части и разрушить все, что вы знали о добре и чистоте.

Даже убить.

Второй — стать одержимым им. Разве не запретная природа яблока так жестоко мучила Еву? Сильнее, чем скрытые под спелой кожицей качества. В конечном счете, можно стать настолько поглощённым этой идеей, что желание испытать этот греховный путь, познать его, заставит вас шагнуть в бездну.

Лично я, честно говоря, выбираю оба варианта. Не скажу, что это разумно. Постоянное противоречие между искушением и страхом, навязчивым желанием и смертельным трепетом — это крайне изнурительно. Когда боишься чего-то так же сильно, как стремишься это пережить, может разорвать на части.

Так произошло и со мной.

И я покончила с мучениями.

Теперь хочу только экстаза.

Хочу откусить кусочек яблока.

Не просто откусить. Хочу вонзить в него зубы. Прокусить спелую кожуру, пока не достигну мякоти, чтобы сок каскадом стекал по моему подбородку.

Я хочу проглотить его.

Узнать все способы, которыми я никогда не стану прежней после того, как попробую.

Хочу, чтобы сладкий сок яблока уничтожил меня. Преобразил.

И под яблоком я, конечно, подразумеваю секс.

Очевидно.

* * *

Мои волосы прямые. Ухоженные. Блестящие.

Платье — классическое белое, приталенное, с расклешенной юбкой от Alaia, выполненное с безупречным вкусом.

Макияж свежий. Сияющий. Безупречный.

Неудивительно, что маме нравится демонстрировать меня, как куклу. Трофей.

Она и папа любят, когда на меня смотрят. Восхищаются.

Но не трогают.

Не то чтобы я когда-либо бросала им вызов на эти правила.

В этом нет смысла.

Я провожу кончиком пальца с идеальным маникюром нюдового оттенка и овальной формы, по безупречной поверхности комода в квартире родителей. Хотя называть это квартирой — все равно что называть "Тайную вечерю" да Винчи рисунком. Их апартаменты с видом на Гайд-парк — настоящая жемчужина лондонской недвижимости, даже до того, как они провели свой последующий семизначный "ремонт" (восьмизначный, если учесть их последние приобретения в мире искусства).

Это зрелище захватывает дух. И только поэтому я готова выдержать мамин званый вечер сегодня вечером. Могу переварить знакомство с древними обитателями этого места, зная, что мне выпадет невероятная награда — целых три божественных месяца в этом шикарном доме этим летом. Родители отправляются в турне по Европе, а я буду наслаждаться жизнью в их безумной квартире.

Не скажу, что моя собственная квартира не прекрасна. Это замечательный дуплекс в Южном Кене¹. Она просто не… такая. Там нет ни великолепной террасы с видом на Гайд-парк, ни мраморной кухни, ни впечатляющей высоты потолков, ни богато украшенной белой лепнины², ни новых изысканных полностью белых картин, которые папа подарил маме на день рождения, чьи необычные текстуры напоминают сливочные шарики мороженого прямо из настоящей итальянской джелатерии³.

Так что да. Пара часов светской болтовни — достаточно приемлемая цена за три месяца свободы в апартаментах родителей. Уже представляю себе вечера, которые могу устроить в их светлой столовой, с напитками на террасе и видом на парк. У других двадцатидвухлетних может возникнуть соблазн устроить рейв. Но не у меня. Я бы предпочла притвориться взрослой, потрясающей хозяйкой, развлекающей близких друзей в своей роскошной квартире, за которую можно умереть.

— Напомни еще раз, кто придет? — спрашиваю у мамы, стараясь вложить в голос хоть каплю энтузиазма, которого не чувствую. Я всегда говорю родителям то, что они хотят услышать. Показываю то, что они хотят. Гораздо проще позволить им думать, что я именно та, кем они хотят меня видеть. Кем они меня вырастили.

Мама дарит мне широкую улыбку, в которой читается: «Вот моя дочь», и по спине пробегает холодная волна вины. Поймите меня правильно. Моя мама — настоящее золото. Она восхитительна. Только вот живет она в пузыре, причем большую часть которого создал мой отец.

И поскольку я не могу изменить ее, я успокаиваю. Нет смысла нарушать тщательно отточенное равновесие в нашей семье.