Раскрепощение

Как я уже говорила, оно того не стоит.

Кроме того, я не могу винить ее. Когда живешь с человеком, чье эмоциональное состояние доминирует над всем, человеком, которому никогда не говорили, что мнение — не факт или что он не имеет права указывать другим взрослым (или детям), как мыслить, то учишься мириться и молчать.

Что касается меня, то я слишком поздно осознала, что могу думать одно, а говорить другое, но не уверена, что мама вообще понимает, что и она может делать так же. Мой брат Декс понял это много лет назад — и сразу же перебрался через Атлантику, чтобы дистанцироваться от отца.

— Питер и Джойс с первого этажа, — говорит мама.

— Ну конечно. — я с ними уже виделась. Милая парочка, примерно одного возраста с моими родителями.

— МакПартлины. Без детей. — она вздрагивает.

Как-то мама упоминала, что дети МакПартлинов прекрасно ведут себя у себя дома и становятся полной катастрофой, когда оказываются где-то еще. Квартира родителей слишком хороша, чтобы впускать их.

Она перечисляет имена ещё трех или четырех пар, а затем подмигивает мне с озорной улыбкой.

— И Рейф Чарлтон. Мужчина, купивший пентхаус. Он переехал сюда всего пару недель назад. Очень привлекательный. Конечно, слишком стар для тебя, но довольно обаятелен, когда встречаю его в лифте. Учился в Лойоле.

Я улыбаюсь, мысленно закатывая глаза. Ну конечно. Колледж Святого Игнатия Лойолы — самая элитная и строгая католическая школа для мальчиков в стране. Если подумать, он, вероятно, даже строже ирландских школ. Назван в честь основателя ордена иезуитов, известен своими консервативными учениями и ошеломляющим успехом своих выпускников в бизнесе и правительстве.

Что означает, если этот Рейф учился там, он либо монах, либо девиант.

Не то чтобы я могла позволить себе клеветать на одну из этих позиций, потому что, хоть внешне я могу быть похожей на монашку, подозреваю, что мысли, которые я лелею, когда остаюсь одна в своей постели, на самом деле ведут к другому.

Неважно. В прошлом я была на школьных танцах с достаточным количеством парней из Лойолы, чтобы понимать, что от них стоит держаться подальше. А если он попал на радар мамочки, то, вероятно, скучен до безобразия. Я улыбаюсь про себя, представляя высокого, долговязого, социально неловкого мужчину с католическими моральными принципами и нулевым пониманием того, как работают центры женского удовольствия.

Нет.

Он совсем не подходит для моих целей.

* * *

Полчаса спустя я вовсю беседую с Питером и Джойс с первого этажа о цветовой гамме бордюров в Гайд-парке этой весной (хотя мой вклад сводится к автоматическим улыбкам, скрывающим глубокую скуку, и нескольким вежливым кивкам). Вдруг ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд.

Игнорирую это, потому что мое воспитание не позволяет мне отворачиваться от собеседников, но мгновение спустя мамочка оказывается около плеча.

— Мне ужасно жаль вас прерывать, — обращается она к Питеру и Джойс (чью фамилию я не могу вспомнить, если вообще когда-либо знала). — Не возражаете, если украду Белль на секунду? Хотела представить ее Рейфу.

— Извините, — с улыбкой произношу я и позволяю маме направить меня.

О, Боже.

Дело не только в его физическом присутствии.

Не только в том, как идеально на нем сидит его безупречно сшитый костюм.

Не в глубоких карих глазах, сверлящих меня взглядом.

Не в его темных волосах, как будто их специально уложили, а он тут же растрепал их снова.

Нет, дело не только в этом. Хотя, не поймите меня неправильно: этот парень соответствует всем требованиям.

Что заставляет меня почувствовать теплый укол в животе, так это уверенность, которую он излучает. И не просто общая уверенность, которую можно объяснить его успехом, судя по одежде, обуви и часам, сверкающим в лучах вечернего солнца, когда он держит стакан с виски.

Это особый вид уверенности.

Это взгляд, который, кажется, передает мне точную мысль:

Этот парень определенно знает, как обращаться с женским телом.

ГЛАВА 2

Рейф

Поверьте мне.

Если на чем-то можно заработать, я это сделаю.

Акции. Товары. Недвижимость. Облигации, само собой. Валюта. Производные всего вышеперечисленного. Экзотика. Крипта. Вино. Искусство. NFT-картинки.

Секс.

Нет, это не то, что вы подумали.

Секс — старейший рынок в мире. Но я говорю не о том, где акт — на одной стороне сделки, а деньги — на другой.

Нет.

Конечно, деньги играют определенную роль в моем мире. Без сомнений. Но это не основная валюта, с которой я работаю. Не когда дело идёт о сексе.

На самом элементарном уровне, рынок, который меня увлекает, — это соединение двух людей, которые хотят удовлетворения.

Но удовлетворение — это базовая концепция.

Переходящая.

Я могу предложить нечто лучшее.

Высший навык создания рынка — это объединение двух людей, у каждого из которых есть валюта, нужная другому. Валюта, способная принести другому не просто удовлетворение.

А трансцендентность.

Алхимию.

Это идеальный обмен валют регулярно предлагается в моем эксклюзивном клубе.

Опыт одного.

И невинность другого.