Раскрыть ладони

Любопытно, что возникает в воображении людей, когда они слышал про Медные головы? Наверняка сразу же представляют, что горстка домов, причудливо рассеченная узкими переулками, получила свое название из-за проживающих там людей. Мол, медные, стало быть, тупые. Что ж, возможно, доля правды есть и в таком предположении, но в действительности все гораздо проще. По крышам квартала проведены водостоки, каждый из которых заканчивается звериной головой. Вроде бы, прежний владелец домов находил в подобных украшениях прелесть… А впрочем, не все ли равно? Сначала были одни только водостоки, ощерившиеся страшноватыми мордами, потом добавились еще и статуи, вызывающие в сумерках труднопреодолимое желание держаться ближе к середине улицы. В общем, ночная прогулка по кварталу Медных голов — развлечение еще то. Особенно принимая во внимание его теперешних обитателей: сплошь нелюдимых отставников воинской службы, про которых поговаривают, что их клинкам никак не найдется времени заржаветь в ножнах…

Хм, надо было спросить точное место. Не бродить же мне по всему кварталу в поисках заказчика? Тяжесть сумки внушает некоторую уверенность в собственных силах, но сказать по правде, мне ни стрелы, ни кинжал пользы не принесут, если придется спасать свою жизнь. Только помешают. И немного обидно делать для других орудия убийства, но сознавать полную бесполезность отточенного острия и наложенных чар для самого себя. Но наверное, в этом и состоит главный смысл жизни, иначе зачем бы люди были нужны друг другу?

Шурх. Шурх. Шурх. Надо же, он и не думает прятаться! Идет, как ни в чем не бывало, вразвалочку, только что не насвистывая какую-нибудь похабную песенку. Хотя… Так и стоит себя вести в по-настоящему опасных местах. Если делать вид, что ничего не боишься, тебя вполне могут принять за смельчака и тем самым совершат серьезную ошибку, ведь трус гораздо опаснее, чем храбрец. Потому что заботится об отражении атаки с любой стороны.

— Что-то ты раньше времени!

— Да и вы ждать не заставляете.

Обмен любезностями, на ночь глядя. Глупо мы, наверное, выглядим… Но это трудности тех, кто подглядывает за нами. Если таковые вообще имеются.

— Вот, подумал, что надо бы тебя встретить. Мало ли что.

— Спасибо за столь… неожиданную заботу.

Хочет сказать, волновался о моей безопасности? Раньше надо было начинать, еще когда назначал место и время.

— Вот ваш заказ.

Убийца спрятал футляр со стрелами под плащом, даже не проверяя содержимое, зато кинжал вытащил из ножен и крутанул в пальцах.

— Зачаровал, значит? И насколько хорошо?

— Попробуете — увидите.

— Предлагаешь попробовать?

Он сделал многозначительную паузу, намекающую, по всей видимости, на то, что в качестве пробы вполне могу быть использован именно я. Тоже мне, пугатель нашелся!

— Ваше дело.

Тусклый свет фонаря не позволял рассмотреть выражение глаз, зато рассыпал блики на маслянистом узоре, не прерывающем движения по лицу Тени.

— Не боишься?

— Чего?

— Ты ведь никому не сказал, куда направляешься? Я угадал? И если не вернешься, и искать не будут знать, где.

Устало вздыхаю.

Вот за что не люблю оружие, так это за его волшебную способность внушать своему владельцу беспочвенную уверенность во всемогуществе и безнаказанности. Стоит любому сопляку заполучить остро отточенную железку, он начинает мнить себя древним героем, а потом выходит на проезжую дорогу с целью убедить в своих силах всех остальных. Кстати, у некоторых сие на удивление успешно получается. Но я предпочитаю общаться с теми, кто признает главенство за содержимым головы, а не железом, ее покрывающим.

— Не боишься? — повторяет вопрос убийца.

Скучно все это. Навевает тоску и уныние. Первая встреча застала меня врасплох, но теперь было время подготовить мысли и чувства к обороне. Бояться? Было бы, чего!

— Вы не станете меня трогать.

— И почему, скажи на милость?

Опять начинает какую-то странную игру? Ему, определенно, что-то от меня нужно. А раз нужно, убивать не станет, уж точно.

— Во-первых, моя работа стоит не так дорого, чтобы ее не оплачивать. Во-вторых, вы еще не знаете, насколько она хороша, а потому вряд ли будете торопиться от меня избавиться. В-третьих…

— Есть еще и третья причина?

Ехидничаешь? Ну-ну.

— Есть, а как же! Раз уж я пришел в назначенное место, довольно опасное для жизни, то у меня должны иметься способы остаться в живых.

Он ждал именно этого признания, потому что оживленно подхватил:

— И как? Имеются?

— Да. Но вам о них знать не обязательно.

Убийца помолчал, прошелся взад и вперед мимо меня, потом заявил уже хорошо знакомое:

— Совсем не трус. Но откуда о тебе пошел такой слух, а?

— Надо спрашивать у того, кто его пустил.

Лукавлю, конечно. Все гораздо проще. Я никогда ни в юности, ни уже после гибели отца не ввязывался в сомнительные дела в обход законов. Да и не дрался на улицах. А как называют парня, который избегает мордобоя и рискованных забав? Правильно, трусом и называют.

— Тоже верно… — не слишком охотно согласился убийца. — Но свои деньги ты заслужил. Держи!