Раскрыть ладони

— Мужчина. Взрослый, но не старый. Зажиточный. Да, собственно, можно было бы и не продолжать, потому что... — Он сделал паузу, от которой у меня неприятно кольнуло сердце. — Его лицо как две капли воды похоже на твоё, так что тебе лучше знать, кто он.

Почему-то я не удивляюсь. Совсем. Господин старший распорядитель снова готов к решительным действиям? Но как же быстро... Ведь он не собирался убивать, тогда, на чердаке, наслаждаясь моей болью и отчаянием. Почему же передумал? Поспешные шаги обычно совершаются под действием страха, стало быть, дядюшка испугался. Но чего?

А-а-а-а, какой же я дурак!

Поводыри и мой танец с лентами. Это не могло остаться незамеченным, ни в коем случае. Разумеется, сплетня сразу же пошла гулять из уст в уста, и скорее всего, уже спустя час Трэммин знал о моих «подвигах». А ещё знал кое-что другое, донельзя важное и серьёзное.

Знал, что мой дар вернулся ко мне.

Нельзя было лезть на рожон, ой нельзя! Сидел бы себе тихохонько, зато безопасно, выбрал бы момент и ударил побольнее... Не получилось: первым удар нанёс дядя. Вернее, постарался нанести. И самое смешное, действовал расчётливо и разумно, как всегда. Не стал дожидаться, пока я приползу сдавать новые экзамены на включение в Регистр.

Всё правильно. Пока мне отказано в звании мага, меня можно убить, как простого смертного, без риска быть обвинённым в покушении на своего собрата по искусству.

Умный, сволочь. Впору восхищаться и гордиться родством с таким талантливым злодеем. Тьфу!

— Но точно указать на него нельзя?

— Почему же? Можно. Даже перед судьёй.

ЧТО?! Неужели... Нет, быть такого не может!

Ошарашенно пялюсь на убийцу:

— Ты согласен засвидетельствовать заказ на суде?

Тот без особой охоты, но подтверждает:

— Угу. Я имею на это право, потому что договорённость была разорвана по всем правилам.

— И твои слова... Будут приняты судом?

Тень пожимает плечами:

— Откуда я знаю? Я ещё ни разу такого не пробовал.

Бритоголовый задумчиво цокает языком:

— Очень может быть. Мне даже будет любопытно посмотреть на всё это... Да и придётся, ведь только я могу подтвердить смерть и соблюдение наших законов.

— Каким образом?

Великан похлопал себя по тугому животу:

— Знаете, как говорят? Хорошего человека должно быть много, а плохого — ещё больше! Наверняка ведь удивились, увидев меня? Мол, что такой здоровяк делает в Гильдии, он же и подкрасться ни к кому близко не сумеет? Так вот, я — Тень только наполовину. Правда, эта половина состоит из многих сотен других...

Он приподнял рукав, показывая чистую кожу предплечья.

— Не верите? Смотрите внимательно!

Спокойствие длилось не больше вдоха, а на выдохе по загорелому ковру побежали змеи узора. Тонкие и толстые, с зубчатыми боками и совершенно гладкие, они сменяли друг друга с пугающей быстротой, ни разу не повторяя один и тот же рисунок, а на лбу великана выступали бисеринки пота. Одна змейка — одна бисеринка. А когда безумный бег завершился, и кожа снова вернулась к прежней чистоте, бритая голова оказалась мокрой. Полностью.

Избавившись от убийственного очарования змеиного танца, я спросил:

— Что это было?

— Половинки. Каждая из Теней носит в своей плоти частичку магии. Все видят рисунок на коже, но не все знают, на что он способен. К примеру, удостоверяет принадлежность к Гильдии и все полагающиеся при этом права. А ещё может ускорить исцеление так сильно, что даже самые страшные и смертельные раны затянутся в считанные минуты... Правда, это происходит нечасто.

— Почему?

Убийца грустно улыбнулся и ответил вместо великана:

— Потому что мало кто согласится умереть, чтобы родиться.

Так вот по какой причине он двигал сломанным запястьем, как ни в чём не бывало, уже на подходах к Гильдии! А я-то удивлялся, почему не щадит раненую руку... Всё просто. Но от такой простоты становится страшно.

— Вы хотите сказать...

Бритоголовый помолчал, но, видимо, решив, что нам применить полученные знания всё равно будет не на ком и некогда, уточнил:

— Если остановить сердце, а потом снова заставить биться, повреждённая плоть излечится. Но это рискованно, да и самому проделать трудновато, что ни говори.

Да уж... Обязательно требуется вмешательство извне, хотя бы для того, чтобы прервать жизнь, а потом снова вдохнуть её в задержавшееся на Пороге тело. Пожалуй, я бы не рискнул довериться кому-то настолько, чтобы позволить убить себя. Потому что ни за что не поверил бы в последующее оживление. Даже самым близким другом.

— Но откуда вы узнали, что умер именно этот человек?

— Оттуда же. Я ношу в себе оттиски узоров каждого из Теней. И если кто-то умирает, сразу чувствую это. И точно знаю, кто и как умер. Такова моя работа. Я — память Гильдии. А если попросту, Кладовщик. Так меня называют.

Чувствует? Могу поклясться, ощущения не из приятных, если хоть немного похожи на мои танцы с занавесями.

Но почему, будь я проклят, что-то в его словах никак не даёт мне успокоиться?!

— И часто Тени умирают?

— Не слишком. Предпоследний раз смерть приходила в Гильдию пять лет назад, а последний — сегодня ввечеру.