Раскрытие тайны

«Черт вас побери, за чем только смотрите!» — хотелось крикнуть Клокотову, но он сдержал себя, только сильнее сжал трубку и спокойно сказал:

— Через двадцать минут буду на месте.

И снова та же картина: со двора перепилена оконная решетка, рядом на земле три зазубренных ножовочных полотна, сорваны замки на дверях при входе из подсобных помещений в магазин, несколько распитых бутылок вина, два стакана и примятые ногами окурки папирос «Казбек» и сигарет «Памир». Унесено из сейфа 9200 рублей крупными купюрами. 520 почти новеньких рублевок остались нетронутыми.

«Заколдованный круг», — думал Клокотов, подымая валявшуюся у прилавка среди окурков разорванную и смятую коробку из-под сигарет «Памир». Капитан расправил ее и увидел карандашные каракули, выведенные, по-видимому, нетрезвой рукой:

«Петляев. 28. Жора».

Начались рассуждения. Сперва предположили, что запись сделал какой-то Жора Петляев. Бросились в адресное бюро. Нашлись такие фамилии, у одного совпадало и имя — Георгий. Поехали по адресу с затаенной надеждой. Их встретил бородатый старик в больших роговых очках. Он оказался научным работником ботанического музея Георгием Федоровичем Петляевым. Ученый был удивлен и обеспокоен появлением незваных гостей. Клокотов извинился и показал злополучную коробку с карандашной записью, приведшую их сюда. Старик понял, в чем дело, долго смеялся и стал приглашать гостей к себе пить чай с малиновым вареньем.

Возвращаясь от ботаника, капитан и его помощник решили пойти по другому пути.

— Возможно, это Петляевская улица, двадцать восемь — номер дома. Жора — жилец этого дома, — рассуждали оба. И снова в адресное бюро. Да, Петляевская улица была. Она находится на одной из отдаленных окраин, города. Живет там какой-то Г. И. Пальгунов.

— Теперь, может быть, не к ботанику, так к зоологу попадем, Илья Васильевич, — попробовал было пошутить Казарцев. Но Клокотов промолчал, только насупил брови.

Приехали на Петляевскую, 28. У мальчишек спросили, кто живет здесь.

— Дядя Жора…

— Какой это дядя Жора?

— А тот, что всё время шатается и падает, — сказал белобрысый мальчуган, и вся компания таинственно и дружно рассмеялась.

Постучали в квартиру № 5 на первом этаже. Открыла пожилая женщина с желтым, осунувшимся лицом.

— Скажите, пожалуйста, Жору можно видеть?

Женщина испуганно посмотрела на обоих незнакомых.

— А вы кто будете?

— Мы с завода, по делу к нему.

— Он спит…

— А если его разбудить?

Женщина опустила прижатую к груди руку. На глазах у нее заблестели слезы.

— Проходите…

Небольшая продолговатая комната была тесно заставлена различными ветхими предметами. Слева из-за старенького платяного шкафа доносился тяжелый мужской храп с присвистом. Клокотов и лейтенант переглянулись. За шкафом на железной кровати спал в одежде крупнотелый молодой мужчина. У кровати лежала опрокинутая бутылка с разлившейся по полу водкой.

Клокотов поморщился, еще раз окинул глазами комнату, встретил плачущий взгляд хозяйки. Что-то больно стиснуло сердце. Он стал осторожно тормошить спящего. Потом сильнее.

— Так каждый день. Был бы жив отец — всё оно было бы по-другому. А я не досмотрела, да и когда оно досмотреть можно было, — сказала мать и вся затряслась.

Только к вечеру удалось поднять на ноги Пальгунова. На них удивленно смотрел человек лет тридцати с измятым, опухшим лицом, со сбившимися в узел густыми рыжими волосами. Он долго не мог понять, чего от него требовали двое неизвестных. Они казались ему тенями во сне. Наконец, стал о чем-то мучительно вспоминать. Потом сказал:

— Сердюкова Мишку спросите. Он знает, кто писал на этой пачке.

Добились и адрес Сердюкова. Поехали на другую окраину города. Сердюкова дома не застали. Решили дожидаться. Пришел только ночью. Стали допытываться, кто и зачем записывал адрес на коробке от сигарет. Долго вспоминал. Всё-таки сказал:

— Это Путька Шилов…

— Кто он? Где живет? Где работает?

Сердюков знал мало. Помнил, был вместе с Жоркой Пальгуновым на базаре. К ним подошел кто-то, назвался другом детства Сердюкова, сказал, что у него есть деньги, только вернулся из Магадана после вербовки. Зашли втроем в какой-то погребок. Пили. Путька жаловался, что не может прописаться. Сердюков спьяна сказал ему: «Жорка Пальгунов поможет, он всё может». И Шилов тут же записал адрес.

— А где живет Шилов сейчас? Где работает? Где жил раньше? — добивался Клокотов, но ни на один из этих вопросов ответа получить не смог.

Пришлось снова обращаться в адресное бюро, снова перебирать многих Шиловых. Все-таки нашли. И опять ответчицей оказалась маленькая, давно поседевшая женщина, вырастившая четырех сыновей. Трое погибли на фронте, а Петр пошел по путаной дороге. Хлопцу 29 лет, а он уже три раза судился. Теперь, правда, решил стать человеком. Два года поработал на Колыме. Вернулся с деньгами. Матери немного дал. Но в городе не смог прописаться, уехал в Запорожье. Женщина достала из ящика комода письмо. Петр сообщал, что работает на «Запорожстали», но квартиры пока не имеет.

— Значит, бы так и не знаете, где он живет.

— Не знаю, дорогие, ничего не знаю…