Раскрытие тайны

Батурин сидел на срубе колодца и чем-то в те минуты напоминал свой полусгоревший дом. Он вдруг почувствовал болезненную усталость ни за что избитого человека. Сам он сперва подумал и всё время был убежден, что пожар, как и многие пожары в лесу, вспыхнул от случайной причины. Но теперь он уже знал, что кто-то поджег листья так же, как и его дом. Его, пожалуй, даже меньше интересовало, кто это сделал. Он только думал, зачем это сделано. Думал и не понимал.

— Разве может слепой сказать, что он видит перед собой, а я, как слепой, — отвечал Батурин, не подымая головы.

— А ты вспомни, Лукич, порубщиков ты немало задерживал. Может, кто из них? — допытывался Бугров.

— Всё это люди были, по-моему, не подлые…

— А Лопатины? Я помню, как ты доставил их в милицию…

— Лопатины? Да, они говорили, что имеют ко мне свой счет. Только давно всё это было. Даже письмецо мне прислали.

— Какое письмецо? — спохватился следователь.

— Да так, пустячное, видно, сгоряча.

— А где оно? Ну-ка разыщи, это очень важно, — настаивал Бугров. И Батурин, переступив порог полуобгоревшего дома, через некоторое время вынес синий конверт.

— Вот тут и сидит гвоздь, Лукич, а ты не хочешь его тащить, — поучительно сказал Бугров, показывая на записку.

— Сгоряча всё это они, по-моему, — возразил Батурин.

— Сгоряча и лес подожгли, заодно и твой дом прихватили. Вот как! — произнес Бугров, а спустя еще несколько минут он уже мчался в село Васищево, где проживали братья Лопатины.

О Лопатиных — старшем тридцатилетнем Василии и младшем Дмитрии — в Васищево, да и во всем Березовском районе, еще не так давно ходили самые дурные толки. Пропадет у кого корова — и ответ готов: так это ж васищевские Лопатины, как их только земля на себе носит! Исчезнет у кого мотоцикл — и снова то же. Их обвиняли и в порубке леса, и во многих других грехах, и обвиняли не без причины. Оба брата числились колхозниками, но работали в артели мало. Чаще их встречали на базарах, в поездках в областной центр. Они продавали ворованный в ближних лесах дубняк, спекулировали всем, что попадало под руку. Наконец, оба были пойманы с поличным и осуждены, но как только вернулись, лесник Батурин задержал их снова за прежним занятием — порубкой леса. Месяцев шесть как они приехали после вторичного отбытия наказания. Дурного, правда, о них теперь никто не говорил, но записка, переданная Бугрову Батуриным, была для него новой уликой против Лопатиных.

— А где твои орлы, Никита Игнатьевич? — приехав в Васищево, спросил Бугров председателя колхоза Колышева.

— Ты о Лопатиных?

— О ком же еще!

— А они теперь, знаешь, Бугров, и вправду стали орлами. Мы их в правах колхозников восстановили. На общем собрании оба клятву дали. Бабы даже расплакались. И хлопцы слово держат. Таких бы мне полсотни, я бы горы мог свернуть.

— Так где же они все-таки сейчас?

— Вчера отпросились у меня на два дня в город за стройматериалами…

— Их не было, значит, вчера? — перебивая председателя, нетерпеливо спросил Бугров.

Теперь его подозрение в виновности Лопатиных еще больше возросло. «Как бы только совсем не сбежали», — тут же подумал Бугров. А председатель колхоза продолжал:

— Хлопцы строиться задумали. Ну, и пусть себе строятся. Людьми будут, и для нас меньше позора. Дмитрий уже дочку Захарченко, кажется, присмотрел, жениться собирается.

Бугров нетерпеливо постукивал карандашом по столу, ожидая, когда председатель закончит изливать свою душу.

— А вон и орлы прилетели, — сказал вдруг Колышев, распахивая окно. Он указал рукой на автомашину, подошедшую к старенькой избе под соломенной крышей. Машина была нагружена кирпичом и бревнами. Едва она остановилась, как с кузова соскочили оба Лопатиных — рослый стройный Василь и чуть пониже, но пошире в плечах Дмитрий. Принялись разгружать кирпич.

— А твоих орлов я должен, Никита Игнатьевич, все-таки задержать, — официально сказал Бугров.

Председатель удивленно посмотрел на следователя.

— Думаешь, лес подожгли? — неуверенно спросил он.

— Да, думаю. Есть улики…

Колышев в сердцах махнул рукой.

— Пойдем! — сказал он.

— Привет следователю и низкий поклон! — закричал Василий Лопатин, когда Бугров вместе с председателем колхоза подходил к машине.

— Привет, привет, старые приятели…

— Зачем к нам пожаловал, товарищ следователь? — всё так же дружелюбно продолжал старший.

— По служебному делу, — и тут же Бугров сказал, в чем оно состояло.

— Вам лучше, хлопцы, не сопротивляться, поезжайте вместе, а там в районе разберутся, — сочувственно сказал председатель колхоза, видя, как меняются в лице оба брата, слушая Бугрова.

— Ладно, Митька, шабаш, одевайся, поедем. Видно, черные пятна сразу не смыть, — резко сказал Василий. И они уехали на той же машине, с которой только что прибыли.

* * *

Два месяца уже следователь Бугров занимался делом Лопатиных, но оба стояли на своем:

— Дали клятву в селе на собрании и никуда не уйдем от нее…

— Грозили Батурину, что убьете его, когда он задержал вас на кордоне?

— Грозили, — отвечали на допросах братья.