Расмус-бродяга. Расмус, Понтус и Глупыш. Солнечная Полянка

— Да ты у нас голова! — ответил Гуннар. — В самом деле, подойди к Ястребихе и скажи ей: «Прошу прощения, сегодня я не буду окучивать картошку, мне надо идти искать кого-нибудь, кто захочет меня взять».

— Дурак ты, вот и всё, — нужно, ясное дело, уйти, не спросив Ястребиху. Убежать отсюда, понятно?

— Беги, — сказал Гуннар. — Захочешь есть, вернешься. Если тебя еще ни разу не пороли, то тут уж выпорют хорошенько.

Гуннар сказал «выпорют». Расмус вздрогнул. Как он мог забыть про наказание, которое его ожидает? Он был уверен, что фрёкен Хёк выпорет его розгами. При мысли об этом на лбу у него выступил холодный пот.

— Пошли-ка лучше поиграем в мяч, — предложил Гуннар. — Ведь не собираешься же ты бежать прямо сейчас?

Гуннар положил ему руку на плечо. Он был добрый, этот Гуннар. И рука его показалась Расмусу как бы защитой. Расмус немного успокоился и пошел с Гуннаром на площадку.

А на площадке дети собрались вокруг Петера Верзилы, который с жеманной улыбочкой подходил к каждому мелкими шажками, изображая жену торговца.

— Как тебя зовут, дружочек? — спросил он Элуфа и похлопал его по голове. — Хорошо тебе живется в Вестерхаге? Ты видел когда-нибудь такой афтамобиль? А в штаны ты делаешь когда-нибудь?

Такой вопрос жена торговца никому не задавала, но дети радостно засмеялись. Приятно было посмеяться над тем, кто внушил им сильное волнение, такое горячее тайное желание, над тем, кто никогда больше не приедет сюда — в красивой голубой шляпке и с круженным зонтиком.

— А вот и мальчик с тазом! — крикнул Петер Верзила при виде Расмуса. — Какие водяные фокусы ты собираешься проделать с Ястребихой завтра?

Расмусу вовсе не хотелось говорить про водяные фокусы, но, раз Петер Верзила снизошел до того, что заговорил с ним, пришлось отвечать ему в том же духе.

— Ха! Может, я возьму садовый шланг и окачу ее! — небрежно сказал он.

Все засмеялись, и Расмус, ободренный, продолжал:

— Или возьму пожарный огнетушитель и дам ей хорошую вздрючку!

Как ни странно, на этот раз никто не засмеялся. Внезапно все разом замолчали и уставились на что-то за спиной Расмуса. У него как-то странно засосало под ложечкой, он резко повернулся, желая поглядеть, на что они смотрят.

А это была Ястребиха. Ястребиха в черном пальто с буфами на рукавах и праздничной шляпке. Тетка Ольга говорила, что она собирается к пастору на кофе… Господи сохрани и помилуй, надо же ей было явиться сюда именно в этот момент!

— Вот как, так ты собираешься дать мне вздрючку? — спросила фрёкен Хёк с язвительной улыбкой. — Придешь завтра в восемь утра в мою комнату, тогда посмотрим, кто из нас получит вздрючку.

— Хорошо, хёкен Фрёк, — ответил, заикаясь, вне себя от страха Расмус.

Фрёкен Хёк сокрушенно покачала головой:

— Хёкен Фрёк?.. Что сегодня с тобой творится, Расмус?

Она ушла, а Расмус застыл на месте, понимая, что он пропал. На этот раз ничто его не спасет, это он точно знал. Его выпорют розгами, и он сам считал, что заслужил порку. Нельзя делать столько глупостей в один-единственный день.

— Не бойся, она бьет не очень больно, — сказал Петер Верзила в утешение Расмусу. — Ничего страшного. Что ты раскис?

Но Расмуса еще ни разу в жизни не пороли розгами, и он был уверен, что не выдержит этого. Ах, почему не он укатил в коляске из Вестерхаги с женой торговца! Теперь ему остается только одно — бежать. Он не сможет лежать целую ночь в постели, зная, что наутро ему предстоит идти к фрекен Хек, где его ждет порка. Но один он не осмелится бежать. Гуннар должен бежать вместе с ним… должен! Расмус поговорит с ним, будет просить, умолять его бежать вместе с ним. Времени терять нельзя, они должны бежать через несколько часов.

Длинный день окончился. Настало время ложиться спать, но дети в этот вечер долго не ложились. В отсутствие фрёкен Хёк дежурила тетя Ольга, а ее никто не боялся. Когда она прикрикнула на детей, девочки послушно отправились в спальню, а мальчиков ей пришлось загонять, как строптивых жеребят. Никому не хотелось ложиться в постель в такой светлый прекрасный летний вечер.

Расмус не отходил от Гуннара. Когда они раздевались, он шепнул ему:

— Гуннар, я все-таки убегу сегодня ночью. Ты можешь бежать со мной.

Но Гуннар сердито толкнул его:

— Не болтай вздор! С какой стати тебе бежать?

Признаваться, что он бежит из-за предстоящей порки, он был не в силах даже Гуннару.

— Я уже сыт по горло этим несчастным приютом! — сказал он. — Хочу поискать где-нибудь другое место.

— Вот как! Ну и беги, — беспечно ответил Гуннар. — Только жаль будет тебя, когда вернешься назад.

— Я никогда не вернусь.