Расмус-бродяга. Расмус, Понтус и Глупыш. Солнечная Полянка

— Ой, сколько серебряных горшков, — шепчет Понтус. — Ему, папашке Йоакима, должно быть, уже исполнилось пятьдесят! — Но тут же останавливается как вкопанный. — Слыхал?

У него такой обезумевший от страха вид, что Расмус пугается, хотя ничего и не слышал.

— Что случилось? Что это было?

— Шаги, — шепчет Понтус. — Кто-то шмыгает здесь, в доме.

Кто может шмыгать здесь, в доме, если не сам барон? А может, Йоаким; ой, хоть бы это был Йоаким! Барону никогда не понять, что к нему в дом заглянул на минутку всего лишь «Корпус Спасения Жертв Любви».

Они ждут, совершенно парализованные. Ждут и обливаются потом от ужаса. Но ни барон, ни Йоаким не появляются. Все снова тихо.

Ха! Верно, это им только померещилось! Когда боишься, можно придумать все, что угодно. Они решают больше не бояться, они чуть ли не высокомерны… Ведь все идет хорошо, никакие бароны по углам не прячутся!

— Как по-твоему, где его комната, ну, этого Йоакима? — шепчет Понтус.

— Наверху, конечно! Иди сюда!

По широкой дубовой лестнице, ведущей на второй этаж, они крадутся уже так уверенно, словно выросли в этом доме.

Но здесь, наверху, множество дверей — на выбор. За какой из них спит Йоаким? Расмус осторожно таращится на ближайшую к ним дверь… Уж не это ли комната Йоакима?

Там стоит большая кровать и кто-то храпит. Кто-то очень необычно храпит:

— Гррр-пюшш… гррр-пюшш!..

Верно, только старые бароны так храпят. Йоаким никак не мог бы издавать подобные звуки. Расмус и Понтус уверены в этом.

— Гррр-пюшш…

Понтус хихикает.

Но Расмус уже открыл следующую дверь. Там никто не храпит, там совершенно тихо. Но кто-то лежит на кровати; красивая темнокудрая голова покоится на подушке. Он в самом деле спит спокойно, он не бодрствует, этот Йоаким, и не убивается, что испортил жизнь Крапинке. Расмус освещает его карманным фонариком.

— Маленький глупый барон, где твой маленький глупый каталог?

Не спит же он, верно, с этим каталогом под подушкой! Свет карманного фонарика пляшет, обыскивая комнату. Да, у этого молодого барона тоже все роскошно. Хотя никакого серебра нет. Но есть большой, шикарный письменный стол, и книжные полки, и удобные стулья, и гитара, висящая на стене. А еще — прекрасные картины, а не какие-нибудь портреты кинозвезд, прикнопленные к стене, как в комнате Крапинки. Да и зачем ему кинозвезды, если у него есть целый каталог, битком набитый фотографиями девчонок?

На книжных полках ничего похожего на «Каталог дешевой распродажи» нет. Тщетно скользит свет фонарика по названиям книг. Но и на письменном столе лежат книги. Учебник всеобщей истории для гимназий, история шведской литературы, французская грамматика… Вроде бы он прилежный ученик, этот Йоаким! Упражнения по английскому правописанию… «Каталог дешевой распродажи», ура! «Каталог дешевой распродажи»! Расмус кидается на него, подобно ястребу.

И тут же поворачивается к Понтусу:

— Вот он!

Но Понтус стоит совершенно молча, обезумевший от страха, и голос его доносится до ушей Расмуса, как шепот призрака:

— Слышишь, кто-то шмыгает в доме. По-моему, кто-то идет!

Несколько мелких быстрых прыжков, и Расмус у окна.

— Скорее вылезаем!

Ведь под окном — лестница, лестница, которую оставили, будь они вечно благословенны, эти маляры!

Не так уж много секунд требуется, чтобы выбраться на лестницу и съехать вниз, в траву. Они бегут среди яблонь так, словно под ногами у них горит земля.

— Ты в самом деле думаешь, что там кто-то был? — спрашивает запыхавшийся Расмус.

Теперь они уже на его родной улице — стоят, переводя дыхание, под уличным фонарем, ликующие и счастливые, наконец-то в безопасности.

Понтус хихикает:

— Да не знаю! Хотя мне, во всяком случае, послышалось, что так оно и было!

Но Расмус смотрит только на каталог, на драгоценный каталог, который они украли у Йоакима.

— Чепуха! Может, у них какое-нибудь древнее фамильное привидение, которое бродит в доме по ночам?! — Он усердно листает толстую тетрадь. — Сколько тут невест!

Да, там целая коллекция девочек, которые так мило улыбаются, не зная, что Йоаким продает их по дешевке. Но где же Крапинка… где эта белокурая дерзкая девочка с лошадиным хвостиком и смешливыми ямочками на щеках?

Расмус долго ищет сестру, а потом растерянно глядит на Понтуса:

— Крапинки здесь нет!

Он молча и удрученно думает, а потом решительно говорит:

— Идем, возвращаемся обратно! Без фотографии Крапинки я домой не пойду!

Понтус хихикает, словно кто-то его щекочет:

— Ты все-таки, пожалуй, не в своем уме, не можем же мы целую ночь лазить взад-вперед к Йоакиму и обратно.

Но Расмус все объясняет ему. Он, верно, так занят, этот несчастный Йоаким, что не успел вклеить фотографию Крапинки в каталог. И если даже Расмус и спер «Каталог дешевой распродажи», то ведь для такого, как Йоаким, проще простого завести новую тетрадь с Крапинкой на первой странице. А этому не бывать, покуда брат ее жив-здоров и в силах лазить по лестницам.

— Пойдешь со мной?

Понтус кивает:

— Ясное дело, пойду!