Читаем Расовый смысл русской идеи. Выпуск 2 полностью

И, если Русский мир рос, «как на дрожжах», удваиваясь за 50–60 лет в суровых условиях Русской равнины, то была многолетняя устойчивая связь между детьми и родителями. С точки зрения системного подхода, семья – как источник рождения и институт воспитания – это главное необходимое условие для обеспечения процесса саморазвития человека в условиях Русской равнины. И это условие не могло быть второ– или третьестепенным. Необходимое условие может быть только наипервойшим, наиважнейшим. Без него любой процесс неминуемо затухает.

Русский мир в былые века на 90 % – это были крестьяне. Русские крестьяне – это были, прежде всего, Христиане, у которых семья создавалась по принципу: «Каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» ([24], Кор. 7.2–5). То есть русская семья веками организовывалась по формуле: 1 муж + 1 жена.

Удвоение численности за 50–60 лет возможно, если в большинстве семей русских крестьян вырастало по 5–7 детей. Об этом свидетельствуют и данные переписи 1897 года ([12], с. 14). Доля возрастного состава до 20 лет в Европейской Росси В составляла 48 %.

Православная семья, по словам Иоанна Златоуста, – есть «малая церковь» в доме. В семье человек зарождается, в семье он растет. Через свой путь в семье каждый человек может проложить свой путь к Богу. Поэтому в основе душевного настроя русских крестьян была радость от рождения и воспитание своих детей. Однако, одной духовной радости недостаточно. Если в суровых условиях Русской равнины крестьянин кормил и защищал от природных «помех» по 5–7 своих детей, то тут действовали не только духовные, но и иные, вполне житейские, факторы.

В [25] показано: эффективность крестьянского хозяйства была максимальна при наличии 2–3 своих работников. А так как в русском мире женщины работниками не числились, то наиболее эффективными были семьи в которых вырастало как раз по 5–7 детей. Русские крестьяне взращивали по 5–7 своих детей не только для радости. Им это было экономически выгодно.

Любопытно, Ленин, анализируя крестьянские хозяйства в работе «Развитие капитализма в России» – это напрочь игнорировал. Вслед за Лениным советские писатели стали русскую жизнь описывать так: у «бедняков» – куча детей, у «кулаков» – один-два. Хотя все было, – с точностью, до наоборот. Чтобы убедиться, сравните таблицы работы Ленина по «числу душ» и вычтите взрослых. Увидите: у «кулаков» – 5–7 детей, у «бедняков» – 1–3. Об этом лучше почитать в [26].

Неудивительно, что к концу XIX века половину населения русского мира составляло подрастающее поколение. Удвоение численности русского мира в XVIII–XIX веках за 50–60 лет обеспечивалась тем, что в русской крестьянской семье были духовно радостны и экономически выгодны 5–7 детей. Этот душевный настрой действовал и в 1920-1930-х годах. Переписи свидетельствуют ([13], стр.105), что в русских регионах население в возрасте до 20 лет составляло: в 1926 г. – 50,7 %, в 1939 г. – 48,5 %. То есть по сравнению с 1897 г. изменилась мало.

Душевный настрой измениться просто так не мог. Нарушение могло произойти лишь под воздействия сильной «помехи».

Невидимая война невидимым оружием

Напомню, анализ жизнеродности первой половины ХХ века в [1] показал: «катаклизмы» типа войн и коллективизации не нарушили русскую жизнеродность. Погубило ее что-то иное.

Что это за «помеха»?.. Где ее источник?.. По каким связям воздействовала «помеха» на сокращение детей в русской семье? Проще всего сказать: это «помехи» из космоса. Но оставим небо в покое, поищем причины на Земле.

Еще раз повторю: главным злом коммунизма, обычно, считают классовую борьбу, а потери списывают на войны ХХ века. Однако, русский жизнеродный потенциал в первой половине ХХ века, несмотря на кипучие страсти классовой борьбы 1920-1930-х, увеличивался. А во второй половине ХХ века, когда не было никакой «борьбы классов», от былой русской жизнеродности – «остались рожки да ножки». Так что не «война классов» привела к русской беде. И, если русский потенциал стал «загибаться» во вполне мирные 1950-1980-е годы, если мы ощутили губительный результат лишь через десятилетия, то это какая-то невидимая война. Причем и велась-то война каким-то невидимым оружием.

Любые средства физического уничтожения людей имеют большой недостаток. Убивая людей, физическое оружие наносит ущерб ресурсам, ради которых и ведется война. Взорви атомную бомбу или отрави химическим оружием, и вожделенные ресурсы и территория станут непригодными и самому завоевателю. Но недаром ХХ век называют веком научного прогресса. Главный «прогресс» века – не автоматы и не танки. И не атомная бомба, и не ракеты… Но тогда, что это за «оружие»?..

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека расовой мысли

Политическая антропология
Политическая антропология

Эта книга известного немецкого философа, антрополога и социолога (1871–1907) является одной из лучших классических работ по расовой теории. Написанная 100 лет назад живым доходчивым языком, она до сих пор актуальна, ибо поднимает важные вопросы. Из-за личной неприязни Ленина имя Вольтмана было вымарано из русской культуры, в которой немецкие интеллектуалы находили свою реализацию подчас раньше, чем у себя на родине. Настоящее издание в условиях новой подлинно демократической России исправляет этот досадный пробел. Книга предназначена для антропологов, историков, политологов, психологов, ученых других направлений, студентов, молодежи, а также для семейного чтения.

Людвиг Вольтман

Документальная литература / Культурология / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Расовая женская красота
Расовая женская красота

Книги известного немецкого антрополога, анатома и врача Карла Штраца (1858–1924) были популярными на рубеже XIX и XX вв. в самых широких слоях читающей публики, ибо посредством изящного стиля он отваживался излагать суть проблем, бывших под запретом во времена целомудренного века. Никогда еще антропологическая и анатомическая информация не подавалась в форме столь занимательного жанра, а расовые различия не обрамлялись таким обилием сопутствующей географической экзотики. Он считал, что сделал значительный шаг к разрешению загадки расы, анализируя в качестве представителей расы не мужчину и женщину вместе, как это обычно делалось доселе, а исключительно женщину, поскольку она представляет род в несравненно более чистой форме. Это совершенно простое бытовое умозаключение проницательного наблюдателя полностью подтверждено сегодня генетическими данными эволюционной теории пола. Умело соединив в своей концепции антропологию, расологию, физиологию, психологию, этику, эстетику и эволюционную теорию, Карл Штрац красивым и живописным языком хорошего литератора попытался ответить на вопрос, что же такое «раса». Книга актуальна и сегодня, через сто лет после ее выхода в свет, благодаря уникальной наблюдательности рассказчика — ученого и галантного кавалера, умеющего в подкупающей занимательной манере излагать самые тонкие и сложные нюансы расовых различий. Знание о женщине и ее расовых формах подразумевает большую меру мужской силы и ответственности за качество своего потомства, производимого от тех или иных форм.Для широкого круга читателей, интересующихся будущим своих потомков, а также антропологов, физиологов, психологов, художников, криминалистов и др.

Карл Штрац

Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука