Распад

— Если нужен телефон, так бы и попросили. Безо всей этой клоунады.

С этими словами он протянул героям свой старый кнопочник и Саня от неожиданности онемел.

— Ну чего встал, — сказал Серёга, дуя на распухшие пальцы. — Набирай давай.

Саня набрал 02 и нажал вызов.

— Неправильно набран номер, — сообщил женский голос.

— Чёрт. Как им с сотового звонить?

— Не знаю, — ответил Серёга. — Вов, ты не в курсе?

— Нет. Даже как-то не задумывался. А бомба настоящая, что ли?

— Да нет, конечно! Что ты? Кукла. Год собирали, потом шлифовали месяц — только чтобы тебя разыграть.

— Если настоящая, что ж ты лупил по ней со всей дури? А если взорвётся?

— Ой, лучше заткнись, гений, — глаза Серёги сузились. — У нас и так был тяжёлый день.

— Оно и видно. Это из-за вас была стрельба только что?

— Да, — ответил Саня. — Как набрать-то, ёлки зелёные?

— Попробуй, не знаю, 002, — посоветовал Серёга.

Тык-тык-тык-тык.

— Набранный вами номер не существует, — ответил женский голос.

— Пробуй другие варианты, — нетерпеливо сказал Серёга. — Вова, у тебя пожрать ничего нету? Ноги подкашиваются.

— Картошка вот. Могу дать ведёрко. Просто так.

— Спасибо. Слушай, если есть, куда уехать, лучше езжай. Сам понимаешь — хрен его знает, чем тут всё кончится.

— Неправильно набран номер, — донеслось со стороны Сани.

— Да мне особо некуда ехать. К Катьке я точно не вернусь.

— Телефон сдох, — сказал Саня, и вся усталость этого невыносимо долгого абсурдного дня навалилась на него с утроенной силой. Но хуже всего было ощущение бессилия — примерно как во сне, когда пытаешься догнать своё счастье, и не можешь.

— Приплыли, — сказал Серёга. — Всё, короче. Хватит. Пошли хоть картошку сварим.

5.

Они дотолкали бомбу до Серёгиного дома, сварили картошку, наскоро поели, а потом Саня ушёл к себе и проспал до трёх часов дня.

Пробуждение было тяжёлым — болело всё тело. За окном накрапывал дождь. Всё как обычно: соседи рассыпались по огородам, коровы мычали, Пират облаивал обнаглевшую ворону.

«Надо же, мир ещё на месте», — подумал он, натянул сапоги и пошёл к Серёге.

Полицейских не было. Саня усмехнулся — подумал, что Петров тоже не смог набрать номер правильно.

Через минуту он поднялся на Серёгино крыльцо и уже хотел постучать, как услышал за домом характерные звуки: это работала газовая горелка. Почуяв недоброе, Саня метнулся к сараю — дверь была открыта — ворвался внутрь и замер. Сердце обрушилось куда-то в кишки.

Она по-прежнему покоилась в телеге, внушительно-большая и тяжёлая, вот только часть её круглого зелёного корпуса теперь лежала возле колёс, и над распахнутым медно-серебристым нутром склонился Серёга — в одной руке он держал резак, а свободной вытягивал из бомбы провода. Рукава его куртки были измазаны каким-то белым порошком.

— Отойди от неё, идиот, — прошептал Саня. У него закружилась голова.

Серёга повернулся к нему и приподнял сварочную маску. Лицо было покрыто загаром, которого не было ещё вчера, а правый глаз кровоточил.

— Чего? — спросил он. Голос был, как у пьяного.

— Отойди от неё, — повторил Саня и вдруг осознал, что бомба уже не жужжит.

— Ментов ещё нету? Если нагрянут, мы её пытаемся разминировать. Ферштейн?

— Ты умираешь.

— Плутоний, или что там внутри, я особо не трогал, его нам всё равно не сбагрить, но вот это… — Серёга кивнул на отрезок обшивки. — Это дюралька, 75 рублей кило. И проводов чёрт-те сколько. Так что сегодня пи… пируем…

Он чихнул, и в воздухе повисло облачко красного тумана.

— Лучше б ты и дальше паял свой «Таурус», — проворчал Саня, устало бухнулся на чурбак и прошёлся пятернёй по волосам. Они посыпались, как осенние листья.