Распад. Новое солнце

С каждым разом она все дальше уходила от границы, вытаптывала продолжения знакомых троп, двигалась быстрее, а оборачивалась чаще. Неприятель мог поджидать за каждым углом… мог, но не поджидал, поэтому его место заняли бестелесные призраки, что пугали не меньше, чем их реальные прародители. Но со временем рутина пожрала даже их, визиты сюда перестали быть так волнительно невыносимы, притяжение Архелона слабело, делая Анию легче с каждым шагом, – способной на полет в неизвестные просторы. На месте ее держали лишь воспоминания, ставшие для нее страховочным тросом, привязанным к горлу, – ей не хотелось снова пускаться в бега, поэтому она довольствовалась той свободой, что имела (и если не натягивать поводок, то и дышать можно вполне спокойно).

Настало время возвращаться.

Ания открыла глаза и развернулась. Черная туча шириной в горизонт не сдвинулась с места, впрочем как и всегда. Благодарности к этому грозовому облаку она не испытывала, хотя и должна была. Наверное, виной тому служил характерный признак всего полезного, – в придачу всегда шел омерзительный привкус.

Мусорщица схватилась за ручки своей тележки (самой обычной – с одним колесом и большим ковшом для груза), приподняла ее и начала толкать в сторону Архелона. Сколько ей удалось сегодня собрать? Килограмм восемьдесят, учитывая этот заход. Неплохо! Еще немного, и она выполнит суточную норму, даже несмотря на то, что беспалые гарантированно ее обвесят. Засранцы всегда так делали – не могли удержаться, когда речь заходила о перевыполнении плана, но это несильно волновало Анию, – она никогда не противилась шансу еще раз оказаться снаружи.

Лавируя между ямами и неразорвавшимися снарядами, девушка не думала ни о чем, точнее ни о чем новом: пересчитывала в уме сбережения и воображала, что в этот раз сможет выторговать на ежемесячном аукционе. Помимо еды, одежды и всяких блестящих штучек, староста всегда привозил особенный лот, жемчужину представления, – абсолютно бесполезную и не менее желанную вещь, вокруг которой всегда разгорались споры. Местные вели себя как какие-то богачи, договаривались, перебивали ставки друг друга, поздравляли победителей и подначивали проигравших, – именно так и рождался настоящий праздник для всего поселения, с бесплатными напитками, лишь малая часть которых не содержала алкоголя. Шум, песни и смех не утихали до самого утра, а на следующий день, проснувшись утром в свой заслуженный выходной, каждый житель вдруг понимал, что нашел на этой свалке кое-что особенное, – скомканное подобие счастья.

Грезы о будущем отвлекли Анию от настоящего, поэтому она не заметила рытвину, взявшуюся из ниоткуда и находившуюся там все это время. В нее тут же угодило колесо, тележка накренилась, и, как ни старалась девушка, она не смогла ее удержать, – кропотливо собранный металлолом повалился на землю, сопровождаясь громкими ругательствами мусорщицы. Ее чувства были понятны – это место несправедливо относилось ко всем мечтателям, но еще ни одни проклятья ни разу не обратили время вспять.

Ания вернула тележку в прежнее положение и недовольно принялась за работу, а случайности примерно в это же время решили доказать, что они не случайны.

Погрузив обратно часть ноги кунэшевского паука, Ания выпрямилась, разминая уставшую спину, тогда-то она и заметила его – одинокого человека без поклажи, медленно направляющегося в ее сторону. Сначала девушка подумала, что он всего лишь мираж, который скоро исчезнет, растает в воздухе или примет очертания чего-то другого. Наверное, солнце просто играло с ней, а точнее, это она старалась обыграть реальность, но одинокий человек ничего не знал о ее чаяниях, поэтому продолжал сокращать дистанцию, по-прежнему оставаясь настоящим.

Не подбирая остатки деталей, девушка со всех ног побежала в сторону кордона, вот только не налегке, а толкая перед собой тележку, с которой даже и не думала расставаться (в критической ситуации привычки оказались сильнее здравого смысла). Резкий переход на бег выбил из неподготовленных легких весь воздух, но она отмахнулась от возникшего желания остановиться, мельком посматривая на запястье, где крепился небольшой прибор с квадратным экраном, отслеживающий ее местоположение, а самое главное – начало минного поля, выглядящего как сплошная зеленая линия.