Распахни окна (СИ)

— Так, я попробую оправдаться, хотя пока не совсем понял, в чём меня обвиняют, — примирительно вскидываю руки. — За эти дни ко мне никто не приходил, и Лина в том числе. Я лежал в своей комнате один и лечился.

Вижу, что хочет мне поверить, но…

— Но она сказала своим подружкам.

— Я понятия не имею, что она и кому говорила, — начинаю закипать снова, — но ко мне она не приходила, а пришла — не пустил бы.

…Не верит.

Горечь разливается внутри. Вроде и не должен, но намерен доказать, что мне есть дело только до Евы. Беру с её стола ключ, разворачиваюсь к двери и закрываю аудиторию с нами двумя изнутри.

— Ты что творишь? — вскакивает из-за стола Ева, а я разворачиваюсь и снова иду в её сторону.

Прерываю поток возмущений, целую её, ураганом захватывая её рот, обрушиваюсь цунами на её губы, и нет в этом поцелуе ничего нежного и целомудренного, но Еве, кажется, нравится, она вся обмякает в моих руках и не сопротивляется. Врезаюсь в её тело своим, не прерывая поцелуя, вынуждая отступать, пока она не упирается в стол. Немного подсаживаю её и не даю сжать ноги вместе, развожу руками и оказываюсь между них. Отрываюсь от её губ.

— Ты… такая… дурочка… Ева, — шепчу между поцелуями, прокладывая дорожку от её ушка до ключицы. И в обратном направлении по другой стороне шеи: — Я тебя… всю… жизнь… жду…

Ева откидывает голову, предоставляя мне лучший доступ, и часто дышит. Жилка на её шее бешено стучит прямо мне в губы.

Снова целую её в губы. У неё во рту так горячо, просто пожар какой-то. Уносит нас обоих, а я и не боюсь сгореть в этом огне вместе с ней. Цепляется руками мне за плечи, за спину, притягивая ближе. А я смелею и накрываю рукой полушарие её груди через рубашку прямо, нахожу маленькую горошину и кружу вокруг неё пальцем. Ева выгибается и стонет мне в рот. Прижимаюсь ближе, чтобы почувствовала, как на меня наша близость действует, кажется, пара мгновений ещё и взорвусь к чёртовой матери. В голове ни одной связной мысли, кровь шумит в ушах, а рука сама против моей воли на инстинктах каких-то тянется между её ножек. Легкими круговыми движениями начинаю водить по её брючному шву, выискивая точку соприкосновения. Ну же, помоги мне, Ева, я ведь так боюсь всё испортить. И в какой-то момент Ева всхлипывает и подаётся навстречу моей руке. Увеличиваю напор, воздействуя более интенсивно и локализованно. Через пару мгновений Ева замирает на вдохе, напрягается, как струна, а затем обмякает в моих руках, дышит рвано, глаза её закатываются. Мои же, наоборот, широко распахиваются в удивлении, продолжаю сжимать её в своих руках, не веря, что смог довести её парой своих неумелых движений. Ева распахивает затуманенные глаза, не двигаемся, смотрим друг на друга молча, боясь спугнуть момент.

Но вот поворачивается ручка двери, она заперта, не открывается, но действует отрезвляюще, волшебство рассеивается. Лицо Евы покрывается красными пятнами на белом фоне, она спрыгивает со стола и начинает судорожно приводить себя в порядок

— Уходи, пожалуйста, — говорит, не поднимая на меня глаз. — У меня занятие дополнительное, меня искать будут.

Молча киваю и иду на выход. Ей стыдно. А мне нет. И кто из нас неадекватен?

В коридоре никого нет, но я всё равно убираюсь подальше. Слишком сильно штормит сейчас внутри меня, новые ощущения с ног сбивают. Надо усмирить эту бурю, пока не подставил и себя и её в стенах этого университета.

Дохожу до общежития, не замечая дороги, становлюсь под душ и довожу себя буквально за пару движений руки, прокручивая в голове на повторе моменты нашей с Евой близости.

Ева

Я три года не была с мужчиной. Снова обжечься боялась, а отношений на одну ночь не хотелось. Разве что этим фактом я могу объяснить мою совсем поехавшую крышу.

Посреди дня, в аудитории! Хотелось биться головой об стену, чтобы забыть, что это я в этом участвовала, и что мне было хорошо, несмотря ни на что. Студент на дополнительное занятие так и не пришёл, перенёс его на другой день. Не помню, как добиралась домой, хорошо, что путь доведён до автоматизма, выбит где-то на подкорке. Приятного мало было бы найти себя в каком-нибудь незнакомом районе. Пришла в себя только в момент, когда делала большой глоток коньяка из открытой бутылки, оставшейся после экспериментов с пирожными, и… выплюнула в раковину.

— Не хватало ещё пить в одиночестве, — пробормотала вслух, вытирая рот тыльной стороной руки.

Набрала номер Ани:

— Приезжай, пожалуйста, Анют, очень нужна компания.

Аня вскоре приехала и увидела меня, так и застывшую с этой несчастной бутылкой в руке.

— Так, это тебе не нужно, — мягко высвободила коньяк из моих рук и запрятала снова на полку, мне же вручила чашку горячего чая с добавлением травяного бальзама. — Что произошло на этот раз?

— Я пока не готова рассказать, — прижимаю руки к пылающим щекам, — но мне сейчас очень нужно побыть рядом с близким человеком.

Муж забрал Аню в начале первого. Мы весь вечер проболтали, пытались смотреть какую-то глупую комедию, обнимались, она кормила меня мороженым из огромного ведёрка.