Распахнутая земля

— Уже вся Москва, говорите, знает? Ну, совсем работать нельзя будет! Нет, к вам это не относится. Ведь вы сунгирец, один из первых…

Я объясняю, что приехал не только посмотреть. Если есть работа…

— Ну что вы! Видите, у меня и рабочих уже никого нет! Все сделано, расчищено. Теперь жду реставраторов и художников, чтобы начать разборку. Постойте! Ведь мы с вами говорим, а вы ничего не видели!

Под навесом в глубине раскопа из земли вырезан «стол» — узкий, длинный. На нем, как в музейной витрине, очищенные даже от мелких крупинок земли, лежат два красных скелета — головами друг к другу, как те фигурки из Гагаринского жилища, вырезанные из одного куска бивня.

Вот оно, то сокровище, о котором мы так мечтали двенадцать лет назад! Вторая — или уже третья, четвертая? — сенсация Сунгиря! Я не могу даже как следует рассмотреть погребение, у меня с непривычки рябит в глазах, и я засыпаю Бадера вопросами:

— Отто Николаевич, а почему они такие маленькие? Подростки? Ведь это второй раскоп? И здесь где-то было и первое погребение? Как нашли? И опять масса бусин?

Бадер, помолодевший, радостный, совсем такой же, как в прежние годы, уже готов отвечать, но спохватывается, смотрит на часы и серьезнеет.

— Андрей, давайте разговаривать потом! Вечером, позже, — сколько угодно! Сейчас должны приехать геологи из Москвы, завтра — археологи-ленинградцы… А столько еще надо успеть сделать! Пока смотрите…

Это — мальчики. Два скелета, головы вместе. Сначала мне показалось, что они усыпаны крупицами розовой земли. Но это бусины. Сотни, тысячи просверленных овальных и прямоугольных бусин покрывали кости. Они лежат рядами поперек груди, вдоль костей рук и ног, как и у первого скелета. Несколькими рядами они охватывают запястья и щиколотки, как браслеты. А рядом с ними, на руках, — настоящие браслеты из пластинок бивня, по два, по три сразу.

Бадер склонился с планом над костяками. В его руках цветные карандаши — синий, желтый, зеленый. На плане бусины нанесены простым карандашом. Он вглядывается в их положение на скелетах, закрашивает рисунки то одним, то другим цветом, в зависимости от того, как они лежат — выше или ниже, и постепенно становится видно, что одноцветные цепочки бусин повторяют очертания одежды, на которой они были нашиты.

Самые крупные бусины сверху. Под ними ряды более мелких. Разные бусины — разные части костюма. Вот эта цепочка бусин идет вдоль руки: она была нашита на рукав и сохранила его очертания. Такие же «цепочки» вдоль ног — своеобразные «лампасы», которыми расшиты штаны. Сверху их перехватывают ряды крупных бусин — следы каких-то повязок. А здесь, на черепе, мелкие бусины лежат рядами, и от них спускаются другие «цепочки». Это остатки шапочки. Выше бусин, на темени, в определенном порядке — концами в стороны и вниз — лежат просверленные клыки песца.

Так вот почему мы и раньше находили на Сунгире в таком количестве бусины и клыки-подвески! Я уже не помню, кто из нас рисовал воображаемый портрет сунгирца, и невольно приходит мысль: как мало мы знаем и по каким крупинкам приходится это знание собирать!..

Бусины, «шапочка», браслеты — это было и в первом погребении. Оно представлялось совершенно исключительным по своему богатству. Но здесь еще и перстни: целиком вырезанные из бивня, тонкие, изящные, по два-три на пальце.

На груди у каждого погребенного — длинные острые булавки. А мы-то принимали их за обломки шильев!

Я не выдерживаю молчания. Бадер приостановился, чтобы отдохнуть, и я забрасываю его вопросами. Он и доволен и недоволен: работа не ждет, но кто из археологов откажется поделиться радостью такого открытия?

— Вы знаете, каким событием для науки стал первый сунгирец. Так вот, теперь мы можем уже уверенно говорить о «сунгирском костюме». Он был почти однотипен. Смотрите…

Но смотреть пришлось в другую сторону.

У края карьера остановился автобус. Затем другой. Вереница людей спускается по скользким ступеням в раскоп, и Бадер со вздохом складывает план. Приехали московские геологи.

— И вот так, Андрей, уже вторую неделю! — со смешанным чувством досады и гордости говорит мой старый учитель и идет встречать гостей.

…Сунгирь, Сунгирь! Пока раздавались восклицания восторга и удивления, я отправился бродить по заросшему карьеру и, взбираясь на многолетние отвалы земли из раскопов, пытался найти остатки наших, первых… Напрасное дело! За эти годы на Сунгире раскопали больше трех тысяч квадратных метров площади. Пожалуй, ни одна палеолитическая стоянка не может похвастаться таким размахом работ. Казалось, все изучено, все открыто, кончается культурный слой… Но вот еще один сезон раскопок — и все начинается сначала…

Вернулся я, когда Бадер уже рассказывал.

— …Мы ждали это погребение. Первое, найденное в 1964 году, находилось всего в нескольких метрах от того, что вы видите сейчас. В этом году мы начали с участков, окружавших первое погребение. И выяснилась любопытная картина…