Распахнутая земля

Таня с интересом разглядывала находки.

— Я не думаю, я только предполагаю. Вот давайте-ка разберем сейчас все находки и попробуем выяснить, что это были за люди и почему, в отличие от всех прочих, поселились на болоте, а не на коренном берегу…

Разбирая и раскладывая собранное, я продолжал размышлять.

Вот кости. Гладкие, черные, легкие. Трубчатые кости ног, позвонки, бабки, большие челюсти со сверкающей эмалью бороздчатых зубов — это остатки лосей. Лоси для людей эпохи неолита были тем же самым, что для палеолитических охотников — мамонты. Из жил лося получались нитки и тетива для лука. Шкуры шли на постели, покрытия легких летних чумов, на обувь. Из костей лося выделывали самые различные орудия: узкие долотца, проколки, наконечники стрел, рыболовные крючки, кинжалы, подвески и украшения, лощила для шкур, кочедыки для плетения. Всего этого в целом виде и в обломках мы собрали здесь столько, что становилось даже немного обидно за плещеевские стоянки. Ведь все это было когда-то и там, только не сохранилось…

Эти массивные челюсти с крупными клыками — медведь. Вот эти, маленькие, — бобр. Из резцов бобра тоже делали подвески и долотца. А это птичьи кости. На некоторых видны кольцевые надпилы — готовили трубчатые бусины для ожерелий.

Все эти кости, кроме орудий и поделок, отправятся к зоологам на изучение.

Все черепки как будто от двух-трех сосудов, настолько керамика «стандартна». Косые узкие ямки расположены плотно друг к другу. В более поздние времена они редеют. На льяловских сосудах орнамент иной, идет зонами — горизонтальные зоны ямок разделяются полосами отпечатков зубчатого штампа. Здесь зубчатого штампа нет и ямки совсем другие. Где же я видел такой же орнамент? На Оке? В Прибалтике? Может быть, на Урале? Нет, ничего похожего… Днепро-донецкая культура? Не совсем так, но очень похоже. И время подходящее. Неужели берендеи пришли оттуда?

Важность этой догадки понимает только Таня, но она относится к ней скептически. Днепро-донецкая культура, так далеко? Там — европейцы, здесь — угро-финны. Большинство археологов по традиции считает, что неолитические племена Волго-Окского междуречья были угро-финнами, древними предками летописной мери, мордвы, чуди, веси и мещеры. Я согласен, что какими-то отдаленными предками мери и веси они могли быть, только вот и меря, и весь — вовсе не финно-угорские племена! Иначе так просто не происходило бы в этих краях их слияние со славянами, уже безусловными индоевропейцами… Нет, нет! Родина угро-финнов за Уральским хребтом, и здесь они появились уже только в железном веке, да и осели-то лишь по Оке. Испокон веков с конца палеолита до первого тысячелетия до нашей эры в Восточной Европе обитали предки индоевропейских народов… Иначе никак не объяснить сложный процесс развития и смешения различных археологических культур на этой территории. Правда, в эпоху железа можно уже видеть, что культура — это одно, а народ — совсем другое. Во время Римской империи в Центральной Европе жило много самых различных племен, говоривших на разных языках, а археологически все они принадлежали к одной культуре — латенской…

— А ты, Шурик, плохо собирал, — замечает Олег, отбирая из общей кучи кремень и каменные орудия. — Мало кремня собрал! Я же тебе говорил, что все нужно, даже маленькие отщепы.

— Я все собирал, все! — вспыхивает Шурик. — Спросите у Сергея Ивановича, мы всё брали!

— Правда, Олег, здесь кремня мало…

В самом деле, почему же так мало кремня на стоянке?

К тому же ни одной ножевидной пластинки! Для ранних неолитических стоянок они обязательны. Потом, когда появляется металл, они исчезают, но чем древнее стоянка, тем их больше. А кремня у них было действительно мало: все, что только можно, берендеи старались делать из кости или из серого сланца, тоже валунного.

Из сланца выпиливали и шлифовали тесла, долота, плоские рабочие топоры, обломки которых мы нашли.

Чем все это объяснить?

Давайте думать. Вряд ли это случайность — случайности тоже закономерны. Обитатели Плещеева озера получали свой кремень или с Оки, с юга, — темно-желтый, непрозрачный, иногда черный, или с севера, с Верхней Волги, — лиловатый, просвечивающий. Там, на Верхней Волге, под Ржевом и Старицей, открыты в районе месторождений огромные мастерские по обработке камня. Кремневые желваки, которые выламывали из известняка, обкалывали, очищали от известковых корок на месте. Оттуда расходился кремень уже в заготовках, полуобработанный, чтобы не везти лишнего груза.

Судя по орудиям добытчиков, по остаткам этих мастерских, верхневолжские месторождения были известны чуть ли не с конца палеолита.

В Белоруссии в последние годы тоже найдены неолитические шахты, служившие для добычи кремня. Но там кремень черный и зеленоватый.

У берендеев же кремень пестрый, валунный, в трещинках.

Значит, почему-то берендеи не могли пользоваться месторождениями? Не знали? Но если они действительно пришли с юга, они должны были бы знать месторождения на Оке или хотя бы на Дону. Однако и южного кремня у них нет. Что-то мешало им. Но что?