Распалась связь времён

Джуни Блэк растянулась на спине рядом с Рэглом на ярко освещенном солнцем месте, вытянув руки вдоль туловища и закрыв глаза. Она принесла с собой покрывало, но лежала на полосатом сине-белом махровом халате. Ее купальник, состоявший из черных шерстяных трусиков и такого же бюстгальтера, напоминал о безвозвратно ушедших днях, автомобилях с тряскими сидениями, футбольных матчах, оркестре Гленна Миллера. О тех, казавшихся теперь такими смешными, старых радиоприемниках с деревянными корпусами в кожаных футлярах, которые они приволакивали на пляж... торчавших из песка бутылках с кока-колой... девчонках с длинными золотистыми волосами, лежавшими на животе, опираясь на локти, наподобие девушек на рекламных плакатах «Каким я была пугалом весом в сорок килограммов».

Рэгл задумчиво разглядывал ее, пока она не открыла глаза. Когда Джуни бывала с ним, она всегда старалась обойтись без очков.

— Привет, — шепнула она Рэглу.

— Ты очень красивая женщина, Джуни, — сказал Рэгл.

— Спасибо.

Она улыбнулась и снова закрыла глаза.

Красивая, отметил про себя Рэгл, хотя и незрелая. Не так чтоб очень уж глупая, но явно отставшая в развитии. Все еще витающая в атмосфере, характерной для старших классов школы...

Мимо них по траве стремглав пронеслась целая стайка совсем еще зеленых ребятишек, пронзительно визжа и тузя друг друга. В бассейне тоже плескался сплошной молодняк, мокрые девчонки и мальчишки, перемешавшиеся между собой так, что с виду стали совершенно неразличимыми. Только когда на дощатый настил выползали девчонки, в глаза бросались их лифчики, которые отличали их от мальчишек.

Чуть поодаль, по посыпанной гравием дорожке неторопливо прошел продавец мороженного, толкая перед собой сверкавшую белоснежной эмалью тележку. Зазвенели крохотные колокольчики, зазывая ребятню.

Опять колокола, подумал Рэгл. Может быть, смысл сегодняшнего задания и состоит в том, что я выбрался сюда с Джун Блэк — Джуни, как подсказал ей переиначить свое имя ее извращенный вкус.

Мог бы я влюбиться в такую, довольно неряшливую, глупо хихикающую вчерашнюю старшеклассницу, которая замужем за ретивым карьеристом и которая все еще предпочитает банановое мороженное с орехами и всеми какие только бывают на свете специями доброму вину или темному пиву?

Даже мужчина самого великого ума может не устоять, подумал Рэгл, оказавшись рядом с такого рода созданьем. Противоположности сходятся и сочетаются. Инь и янь. Старый доктор Фауст встречается с крестьянской девушкой, подметающей дорожку перед домом, и напрочь забывает все свои книги, всю свою философию.

В начале, глубокомысленно заметил он, было слово.

Или, в начале было дело?

Остерегайся, предупредил он себя. Но тут же, склонившись над спящей девушкой, продекламировал строчку из «Фауста».

— Ступай к черту! — пробормотала Джуни.

— Ты хотя бы знаешь, что это означает?

— Нет.

— А хотела бы знать?

Она приподнялась, открыла глаза и произнесла:

— Единственный иностранный язык, который я изучала в старших классах, был испанский. Так что не береди раны.

Она сердито плюхнулась на бок, подальше от Рэгла.

— Это стих, — объяснил он. — Я сделал попытку объясниться тебе в любви.

Перекатившись снова на спину, она устремила любопытный взор на Рэгла.

— Ты хочешь сказать мне то же самое?

— Дай подумать, — наморщила лоб Джуни. — Нет. Из этого ничего не получится. Нас застукают Билл или Марго, а потом хлопот не оберешься. Может даже так случиться, что тебя вышибут из числа участников конкурса.

— Влюбленный всему миру голова, — объявил он и, низко наклонившись, приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.