Распятие души украинца. Книга 1. Дети войны

Конечно, Николай любил свою Ксеню, уважал и старался понять Матвея и Василину — своего тестя и тещу. Пойди, разберись: один их сын бандит и убийца, другой — несмышленыш, одел эсесовский мундир и добровольцем служит в немецкой дивизии. Третий — арестованный немцами, сгинул в концлагерях. Сам Матвей мечтал о какой-то Украинской державе. Но ведь такая держава — УССР существует и вполне украинцев устраивает. Не нравиться? Разве немцы обещали вам державу иную? Разве кто-нибудь спросил народ той же УССР нужно ли им воссоединение с людьми, которые их ненавидят…. И вообще, кого представляете вы, националисты? Румынию, Венгрию, Чехословакию, Польшу — поляков, которых вы вырезали тысячами, посеяв незабываемую, взаимную вражду и ненависть? Или украинцев, с государством которых вы боритесь, уничтожая тех же украинцев.

В обозримом прошлом, сколько существует человечество, столько люди и воюют. Правда, периодически они укладывают мирные договора. Это не мешало им после мировой становиться друзьями. Но взаимная борьба националистических кланов, сдобренная бредовыми идеями, замешанная на крови, становилась основой ненависти и враждой между ними на века.

Иногда сильная рука государства эти кровопролития прекращала. Проходили десятилетия и, при соответствующих условиях, вражда забывалась. Но вспыхнуть с небывалой силой на новой основе могла всегда. Дело в том, что прошлое можно забыть, извратить, подтасовать, но изменить его суть не в наших силах. А вот будущее творим и строим мы уже сейчас. Поэтому Бузина Николай предъявил свои настоящие документы, написал объяснительную записку о своей жизни в оккупации. Особист со СМЕРШа попался человек толковый, тем более что документы сомнений не вызывали. Вскоре с сохранением воинского звания он получил новое назначение в одну из воинских частей Советской Армии.

— Самое дорогое, что у меня есть это ты, Ксения, — обнимая и целуя жену на прощание, сказал Николай. — Спасибо вам за всё, — поклонился он Матвею и Василине. Жив буду, вернусь к вам обязательно, — пообещал он и ушёл на войну.

Десятки тысяч таких же, как он мужчин из Западной Украины были мобилизованы и честно служили в рядах Красной Армии. Но были и такие, которые затаились в лесах, бункерах и глухих гуцульских сёлах и чего-то выжидали. Хотя последнему недоумку было ясно и понятно, что победоносная Советская Армия, сокрушившая военную машину гитлеровской Германии и её сателлитов, никаких, даже призрачных шансов и намёков на какой-то успех, им не оставляла. С отпетыми «идейными» преступниками и уголовными бандитами было всё ясно — это были враги.

А вот с большей частью населения Галиции, Холмщины, Волыни и Северной Буковины, заблудшей в их националистических идеях, обстановка была несколько иной. Можно было в который раз говорить, что особой любви к Советской власти они не испытывали, но большинство из них всё-таки её откровенными врагами не были.

С той поры, как основной собеседник и оппонент Матвея его зять Николай вместе с войсками Красной Армии ушёл штурмовать Берлин, жить ему стало совсем одиноко. Интеллигент, можно сказать либерал — националист, очень болезненно переживал события, происходящие в это время на Западной Украине. Он понимал, что война неминуемо закончиться победой Советского Союза. Хочешь — не хочешь, но совместно со всем народом нужно будет включаться в восстановление хозяйства страны, разрушенного войной. Пока же в его голове теснились проблемы со многими неизвестными.

С одной стороны идейные националисты из УПА, откровенные враги Советской власти продолжают убивать Советских граждан, сея террор среди местного населения. Загнанные в капкан поражения своих устремлений, они убивали и своих, и чужих — всех и вся, что, как им казалось, было советским.

С другой стороны органы Советской власти, производящие зачистку освобождённых территорий, действуют жестокими репрессивными методами. Их меры воздействия не всегда оправданы, и соизмеримы с весом содеянных проступков и преступлений. «Война всё спишет» — положение не совсем мудрое и дальновидное. Конечно, в период военного времени сопротивляющихся бандитов с оружием в руках нужно уничтожать. Но, как быть с людьми заблудшими, не совершавшими уголовных преступлений? Как поступать с их родственниками, которые вроде бы и не несут ответственности за преступления не совершённые ими? Как быть с простыми недоброжелателями, которые Советскую власть воспринимать не хотели?

Сила и репрессии решали многие задачи, но они по законам физики порождали обратное противодействие, зарождая в душах людей ненависть. В человеческом измерении ненависть можно было нейтрализовать умной политикой властей и течением большого промежутка времени. Но когда сила становилась немощной или исчезала совсем, то возбудить эту ненависть у людей, чем-то обиженных действующей властью, не составляет большого труда. А уж способность разрушать всё вокруг себя ненависть не имеет себе равных. Не дай бог выплеснуть это чудовище на просторы всей Украины.