Расписное небо

– Зараза. Ну, Ольса, ну что же ты такая дура…– едва не треснув себе по лбу от досады, запоздало засветила небольшой огонек на кивере. Увидев, что сигнал не поступает, я напрочь забыла об этом устройстве. Пространство тут же вспыхнуло тенями и бликами, заставив зажмуриться на мгновение. Промаргавшись, высветила Сумудина в его кресле. Доктор выглядел безмятежным, словно герой старинных картин, такой же бледный и немного мистический в свете кивера. Красивый, резкий, сильный и быстрый. Сейчас я наиболее отчетливо поняла, что мое изначально представление, впрочем, как и второй и третий вариант, абсолютно, совершенно неверные. Сумудин очень разносторонняя личность, и, пытаясь приравнять его к какой-то одной системе, я поступаю неразумно. Определенно, он очень отличается от привычных мне мужчин.

Тряхнув головой, прогоняя несвоевременные мысли, повернулась к стене. Чтобы открыть ящик, пришлось почти лечь на пол и подтянуться чуть выше, опираясь ногами о ребра панели управления, изображая какую-то кривую акробатику. Отщелкнув простой замок, потянула дверцу в сторону. Небольшой медицинский кейс, какие я не раз видела на Парадоксе. Потянув за ручку, едва не получила увесистым ящичком по голове. С грохотом аптечка упала на пол и чуть не вырвалась из рук под собственным весом. Удерживая кейс, медленно, но уже более уверенно и менее травматично, вернулась к креслу Сумудина. Думаю, не успей он отодвинуться от панели управления до того, как потерял сознание, сейчас мне было бы куда труднее.

– И так, у нас нога.

Действовать было до крайности неудобно, но я была согласна находиться хоть вниз головой, нежели иметь необходимость заниматься более тяжелыми травмами. Кое-как установив аптечку у своих ног, чтобы она не улетела куда подальше, отщелкнула крышку. Инъекции в мягких ампулах с встроенными иглами, жидкий гипс, антисептические и бинтующие средства. Отлично. Мне знакомо практически все, кроме двух-трех лекарств. Вынув небольшой лазерный нож, устроилась наиболее устойчиво, и выровняв длину лезвия, оттянула штанину из плотно ткани подальше от наги Сумудина.

Стоять приходилось с упором на колена и локоть, но это был самый удобный вариант. Материя с тихим шипением и не самым приятным запахом горелой шерсти, стара расходиться в стороны. Справившись с первым этапом, отключила лазер, бросив инструмент обратно в ящик аптечки, распахнула брючину. На гладкой, белой коже уже разлился внушительный лиловый кровоподтек. Нога явно опухла, но проверить на наличие перелома при имеющихся инструментах у меня бы при всем желании не получилось бы. При таком отеке пальцами я не сумела почувствовать никаких отклонений от нормы.

– Ладно. Значит первым делом уменьшить отек, – вернувшись к аптечке, поискала охлаждающую накладку. Аналог многослойного земного пластыря, размером с две мои ладони с охлаждающим гелем по середине, я нашла почти на самом дне коробки. Раздавив пальцами маленькие шарики, спрятанные внутри, почти мгновенно ощутила холод, начавший наполнять пластырь. Прижав к месту повреждения, подождала, пока материя прилипнет. По-хорошему, был нужно сделать еще какой-нибудь укол, но из предложенного изобилия, безопасными казались только обезболивающее среднего порядка и какая-то смесь с укрепляющим и противовоспалительным, которую как-то вкалывали Селене. Все остальное вызывало опасения, в связи не самым понятным состоянием медика.

Воткнув тонкую иголку в поврежденную ногу, сжала мягкие стенки ампулы, наблюдая, как внутренняя часть быстро схлопнулась, выдавливая лекарство. Пока Сумудин без сознания, давать обезболивающее не имело смысла, но опасаясь потерять ампулу, не долго думая, засунула одну из них чашку лифчика. Пока на иголку одет блокатор, ампулу не использовать, а так она будет сразу под рукой, как только медик очнется.

Закрывая аптечку, на несколько мгновений зависла, глядя на инъекцию с успокоительным. Решительно выдохнув, захлопнула крышку, устанавливая аптечку так, чтобы можно было достать, если понадобиться, но что бы не получить по лицу, если корабль накрениться.

Посчитав, что выполнила все возможное, попыталась вернуться в свое кресло, но с изменившимся углом наклона, это оказалось почти невыполнимо. Сделав пять-шесть неудачных попыток и протерев собой весь пол между креслом и панелью управления, едва не взвыла. Еще раз осмотревшись кругом в свете кивера, заметила висящий тряпкой плащ, с противоположной стороны кресла Сумудина. Цепляясь за ткань как за канат, со страхом слушала потрескивание ткани, ожидая в любую минуту скатиться вниз. Материя и застежка выдержали, и я, глубоко дыша, замерла с опорой на кресло. Осталось всего пара шагов, и я смогу попасть на свое место, которое все же казалось наиболее безопасным.