Расписной

Лицо председателя внезапно разгладилось. Такое случалось только в минуты сильного гнева. Повод для этого был: в Систему проник еретик! А с еретиками разговор один – костер! Невзирая на любые связи и заслуги.

– Что же вы мне раньше не доложили?!

– Этот разговор произошел только вчера.

Председатель отбросил красное досье на край стола.

– Это меняет дело в корне? Ваши предложения?

Вострецов несколько секунд колебался.

– Думаю, следует без шума перевести его в МВД и убрать из Москвы. Пусть работает у себя на родине – в Тиходонске.

Председатель задумался. Лицо его постепенно снова сморщилось. Это был хороший знак.

– Что ж, предложение разумное, дельное и взвешенное. Я его поддерживаю. Сформулируйте заключение, и я доложу наши выводы Сергею Михайловичу! Думаю, он нас поддержит. Если, конечно… Кстати, как ведет себя наш герой? Нервничает, волнуется, переживает, раскаивается?

Начальник контрразведки развел руками:

– Не могу знать. Он не появлялся на службе.

– Вот как… – Рябинченко озабоченно свел брови. – Может, он в это время добивается приема у товарища Грибачева?

– Не могу знать, товарищ генерал-полковник.

– Скорей всего, так и есть. Что еще можно делать в его положении? Только жать на все рычаги, использовать все связи и возможности.

* * *

– Я была комсоргом и носила в райком членские взносы… А он завел меня в заднюю комнату, там стояли знамена, много знамен… Посадил на стол, как раз на знамя… Потом я смотрю, а на многих знаменах такие белесые пятнышки…

– А дальше что?

– Один раз он повел меня в какой-то дом, я думала, там у него квартира… А он привел на чердак, наклонил на подоконник и пристроился сзади…

– Видишь, какая ты сука!

– Да, да… Давай, я уже не могу…

Три дня они не выходили из квартиры. Чучканов звонил по нескольку раз в разное время суток, удивляясь, что супруга безотлучно сидит дома. Софья щебетала с ним как ни в чем не бывало. Запасы продуктов были съедены, положение спасала огромная связка желто-зеленых бананов. Они ели их с утра до вечера, запивая шампанским. И с утра до утра занимались сексом. В том числе с использованием бананов, как на конфискованной пленке, будто невзначай поставленной Софьей.

Волк уже еле переставлял ноги, Софью тоже качало, будто на палубе идущей в штормящем море яхты.

– Тебе не надоели бананы? – спросил Вольф, когда они в очередной раз оторвались друг от друга.

– Не-а, – лукаво улыбнулась Софья. – А тебе не надоели мои сказки? Я как Шехерезада – могу рассказывать тысячу и одну ночь.

– Для сказок они очень правдоподобны.

– Тогда считай, что это научная фантастика.

– А где же реальность?

Софья снова улыбнулась.

– Реальность в том, что завтра приезжает Николай Павлович.

– Значит, мне пора убираться?

Вольф прошелся по комнате. Новая генеральская квартира была светлой, просторной, дорого обставленной. В зале висел красивый ковер ручной работы, на нем – кривой кинжал в ножнах, украшенных красными и зелеными камнями. И ковер, и кинжал – из Борсханы. Из взятого штурмом дворца. Волк незаметно пощупал плотную шерстяную ткань и нашел то, что искал: небольшие, аккуратно заштопанные дырочки. Следы автоматной очереди. Или он, или Серж прострочили ковер из ППШ. Шаров привез трофей Чучканову, предварительно приведя его в порядок. Не исключено, что пришлось застирать брызги крови, а может, небольшие капельки остались, просто их не видно на красном фоне. А кинжал и был в отличном состоянии. Его сняли с убитого африканского принца. Если в отделке рубины и изумруды, то он стоит целое состояние…

– Ну почему так грубо? Мы прекрасно провели время. У меня совершенно нет сил. Это первый раз в жизни.

Софья надела короткую ночную рубашку и присела перед трюмо, прихорашиваясь. Волк подошел сзади и обнял ее за плечи. В маленькой хрустальной вазочке лежали четыре неограненных алмаза.

– А еще два откуда? – спросил Волк.

– Что? Ах, это… Николай Павлович подарил. Хочу колье заказать…

– Я могу достать много таких камней, – неожиданно для себя сказал Волк. Софья засмеялась.

– Ты что, владелец алмазных копей?

– Нет. Но если ты захочешь… Короче, ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Если что? – зеленые глаза внимательно изучали его через зеркало.

– Я сказал – выходи за меня замуж.

– Ах, ты опять об этом…

Резкая трель телефона разорвала напряженную тишину.

– Да-а, – сказала в трубку Софья, и тут же лицо ее изменилось. – Кого?! Волкова?

Она испуганно посмотрела на Волка, отставив трубку в сторону, словно взведенную гранату. Он протянул руку.

–Да.

– Есть новости, Володя, – голос Петрунова был невеселым.

– Как вы узнали номер?

– Он остался в памяти. Я уже два дня не могу тебя найти. Решил попробовать…

– Что за новости?

– Неважные. Ты переведен в МВД. В Тиходонское управление. Через неделю должен приступить к работе. Ты меня понял?

Волк помолчал.

– Понял. Чего тут непонятного.

Он положил трубку.

– Неприятности? – Взгляд у Софьи был тревожным. – Как они тебя нашли? Надеюсь, они не будут больше сюда звонить? Представляешь, если вдруг у Николая Павловича спросят Волкова?

Волк покачал головой. Сначала медленно, потом все сильнее, будто отгонял наваждение.