Расплата

Войдя, я едва слышно поздоровалась и опустилась на стул. Николос был серьёзен, и даже его вечная ироничная полуулыбка в этот раз смотрелась строго. Перекидывались вежливыми, почти ничего не значащими фразами, при этом я прятала взгляд, а он наоборот - вглядывался в меня и задумчиво кивал своим мыслям. Потом вдруг вспомнил, что приготовил для нас с Алёшкой передачку, и я совсем уж растерялась. Ну вот чего ему от меня надо?

- Там тёплые вещи и разные продукты. И сушёные бананы. Алекс любит бананы?

Господи, да какие бананы? Он даже не знает что это такое!

- А ещё, там сигареты. Не обратил внимания, куришь ли ты, но знаю, что в ваших тюрьмах это особая внутренняя валюта, да?

- Да. Спасибо, - едва слышно выдавила я.

- А кроме того, я проконсультировался со специалистами, - безо всякого перехода сменил тему Ник. - Я не смогу усыновить твоего Алекса.

Что? Что?! Я медленно подняла на него взгляд. Я обалдела. Он узнавал?!

- Тут всё довольно сложно, – он задумчиво сощурился, видимо соображая, как объяснить понятнее. - По законам твоей страны, для того, чтобы я усыновил, ты сначала должна отказаться от него, а это происходит не сразу, не по простому заявлению, а исключительно в судебном порядке, по решению органов опеки. Глупо. Как будто они могут обязать тебя не отказываться! И даже если через полгода - год твоё желание об отказе от родительских прав будет удовлетворено, я не смогу так просто стать усыновителем, потому что тогда ваши органы опеки начнут проверять уже меня. Говорят, обычно это затягивается надолго. А в конечном итоге я всё равно не подойду под ваше законодательство, уже хотя бы потому, что не женат. То есть неважно, что я потенциально готов взять на себя ответственность по содержанию и воспитанию ребёнка, и что для него это будет значительно лучше, чем жизнь в детском доме. Это просто ваша бюрократическая система, которую я, гражданин иностранного государства, сломать не могу. Понимаешь?

Я заторможено кивнула. Он кивнул в ответ.

- И при таком раскладе Алекс действительно попадёт в детский дом. – Помолчал, и вдруг с силой хлопнул ладонью по столу: - Потому что права ребёнка в вашей стране – это пустой звук! Их просто нету! Я ведь бывал в ваших детских домах, причём, в лучших, но до сих пор нахожусь от них в шоке! Я не понимаю, почему у вас в стране всё так... плохо? Вы как будто застряли в средневековье – в грязи и бесчеловечности! У вас законы работают против простых людей! Ваши социальные службы не делают ничего из того, что им предписано! И нет таких контролирующих органов, которые были бы в состоянии повлиять на ситуацию – всё коррумпировано и находится в подчинении у кучки власть имущих... А люди молчат! И я не понимаю - им что, наплевать? Но это же их жизнь! Где забастовки, где манифесты и отстаивание своих прав? Но нет, каждый русский человек просто сидит в своей маленькой квартирке и думает «И так сойдёт! Лишь бы меня не трогали» Что это, Маша? Почему вы такие?

Николос разошёлся. Обычно выдержанный и спокойный – сейчас он горел, повышал голос и жестикулировал. Видно это была его больная тема... Мне же в данный момент действительно было глубоко наплевать на страну в целом. У меня, как и у большинства русских, о которых так горячо распинался Николос, происходил личный глобальный кризис и душевных сил хватало только на него.

- Не думаю, что он попадёт в лучший детдом... – я опустила голову, держась изо всех сил, чтобы не зареветь. – Хорошо, если просто в нормальный... Но и это навряд ли.

Странно, но, несмотря на своё возмущение, Ник меня услышал. Моментально успокоившись, сложил руки на столе.

- Ты говорила, у Алекса нет отца. А что записано в его документах о рождении?

- Ничего. Прочерк.

- Отлично! – он подался чуть вперёд. – Значит, мне не обязательно его усыновлять, я могу просто, как это... признать отцовство! Добровольно. По вашим законам, для этого нам с тобой не обязательно быть мужем и женой, и даже генетическая экспертиза не нужна. И это лучше полного усыновления, ведь тебе не придётся отказываться от своих материнских прав, а займёт это не больше месяца. И в этом случае, я, как один из законных родителей просто заберу Алекса к себе и всё. Для этого тебе будет достаточно написать разрешение на вывоз ребёнка из страны. Простая формальность.

Я подняла голову и столкнулась с его взглядом. Происходящее казалось сном.

- Серьёзно? Николос, ты серьёзно? Всё так просто?

- По сравнению с усыновлением – да. Но всё равно придётся решать вопрос через Германское консульство. И это хорошо, что не через ваше! Через ваше на это ушёл бы год, точно! Ваши службы любят писать много бумаг и ничего при этом не делать!..

И он снова начал было кипятиться, я же просто поймала его за руку:

- Ник, зачем тебе это?