Расплата

Мистер и миссис Суини стояли между Джоэлом и Стеллой и смотрели на закрытый гроб. Безутешная миссис Суини, не переставая, вытирала лицо. Мистер Суини не плакал, даже казался сердитым, словно винил отсталый штат в том, что он погубил его дочь. Раздавленные горем Джоэл и Стелла старались держаться. Процедура получилась слишком мрачной. Остались в прошлом добрые, теплые панегирики покойным прежних времен. Пита в церкви не поминали. Кошмар Бэннингов продолжался, и те, кто за ним наблюдал, были не в силах вмешаться.

Исполнили несколько гимнов, выслушали проповедь, почитали Писание, и, как обещал священник, через час все завершилось. Когда мисс Эмма Риддл завела свой последний скорбный номер, паства встала, и гроб понесли через центральный проход. Следом шли рука об руку Джоэл и Стелла, за ними, поддерживая друг друга и стараясь не раскиснуть, родители покойной и другие Суини. Но ни одного Бэннинга. Флорри лежала дома в постели. Остатки маленькой семьи стремительно исчезали. В церкви все было чинно, никаких ярких цветов.

Идя за гробом под звуки органа и женский плач, Джоэл чувствовал на себе множество взглядов. У выхода посмотрел направо и увидел самое красивое в мире лицо. Мэри-Энн Малуф с одной из своих сокурсниц проделала путь из Оксфорда, чтобы выразить ему соболезнование. Это был единственный светлый момент за целый день. И, выходя на улицу, Джоэл дал себе слово, что когда-нибудь женится на этой девушке.

Через час у старого платана собралась для участия в погребении небольшая группа людей — только родные и несколько друзей, а также Эймос, Нинева и десяток живущих на земле Бэннигов негров. Хотела прийти Флорри, но Джоэл настоял, чтобы она осталась в красном коттедже. Теперь он за многое отвечал и принимал решения, которые ему отнюдь не хотелось принимать. После молитвы, чтения Библии и той же памятной версии «О Благодати» в исполнении Мариэтты, четверо мужчин опустили тело Лизы в землю, где ее гроб оказался менее чем в футе от того, в котором покоились останки ее мужа. И теперь они бок о бок могли оставаться в вечности.

Она была так же повинна в его смерти, как и он в ее. Пит и Лиза оставили на земле двоих прекрасных детей, не заслуживавших кары за грехи своих родителей.

Следующая после похорон неделя выпала на День благодарения. Джоэлу следовало возвращаться на юридический факультет и начинать зубрить материал к выпускным экзаменам, хотя у него, как у третьекурсника, было более свободное, чем у других, расписание. В понедельник они со Стеллой поехали в Оксфорд, он все объяснил декану и попросил несколько свободных дней по семейным обстоятельствам. Декан знал, что случилось, сочувствовал студенту и обещал все устроить. Джоэл был среди десяти процентов лучших в потоке и в мае должен был получить диплом.

В Оксфорде Джоэл пригласил Мэри-Энн в «Мэншн», чтобы познакомить с сестрой. По пути он признался Стелле в своих чувствах к девушке, и та пришла в восторг оттого, что он наконец влюбился. С тех пор как заболела их мать и умер отец, они говорили друг с другом все откровеннее. Опирались друг на друга, и хотя их, как всех Бэннингов, воспитывали строго, те дни миновали. Они понимали, что в их семье накопилось слишком много секретов.

Девушки сразу подружились — так много говорили и смеялись, что Джоэл удивился. Сам он во время ужина больше молчал, не имел возможности вставить ни слова. Когда брат и сестра возвращались обратно, Стелла посоветовала Джоэлу как можно скорее надеть на палец Мэри-Энн кольцо, пока этого не сделал кто-нибудь другой. Он заявил, что не тревожится об этом. Ужин немного развеял их мрачное настроение. Но когда они пересекли границу округа Форд, все их мысли были снова о матери, и разговоры стихли. Свернув на подъездную дорожку к ферме, Джоэл снизил скорость на гравии, остановился и выключил мотор. Они сидели и смотрели на дом. Первой заговорила Стелла:

— Не думала, что когда-нибудь такое скажу: я больше не люблю это место. Светлые воспоминания исчезли, разбились о то, что случилось. Ноги моей больше не будет в этом доме.

— Нам надо его сжечь! — подхватил брат.

— Не глупи. Ты что, серьезно?

— Вроде того. Мне ненавистна мысль, что здесь будет жить Джеки Белл с детьми и этот мерзавец Маклиш. Станет джентльменом-фермером! Это же надо? Уму не постижимо!

— Но ты же не собирался тут жить, Джоэл?

— Не собирался.

— И я не собиралась. Так какая разница. Будем, когда надо, приезжать, навещать Флорри. А когда она уйдет из жизни, я тут больше не появлюсь.

— А кладбище?

— Что кладбище? Какой смысл глядеть на старые камни и проливать слезы? Родители умерли, хотя могли бы жить. Их больше нет, Джоэл. Я стараюсь забыть, как они ушли из жизни, и помнить, как они жили. Будем, насколько возможно, помнить о хороших временах.

— По-моему, это невозможно.

— Возможно.

— Пустые слова, Стелла. Мы теряем это место.

— Теряем. Так смирись с этим. Я возвращаюсь в большой город.

Директриса школы Святой Агнессы тоже проявила сочувствие и отпустила Стеллу на неделю. Ее ждали обратно в воскресенье после Дня благодарения.