Расплата

Харитоненко разыскал старожилов, подолгу беседовал с ними на завалинках, и раскрыли старики всю подноготную бедняцкой, безлошадной семьи Дриночкиных. С колхозом могло прийти в семью счастье, да не пришло, а все из-за Афанасия Никитича: характер у пего — хуже нельзя. Жена-доярка хорошо зарабатывала; Афанасий Никитич на работе и за холодную воду не брался, а дома знай-шумит, кричит, дает волю кулакам. Напьется — ко всем придирается, жену таскает за косу, детей бьет смертным боем. Утром опохмелится — и на работу, к вечеру — опять все сначала. Старшие сыновья Федор и Петр от такой житухи рано сбежали из дома, уехали в Псков, определились па учебу в ФЗУ. Жене Евдокии Андреевне и младшему сыну Алеше пришлось совсем худо. Евдокия Андреевна встает чуть свет и бежит на ферму; подоит — мчится домой; вытопит печь, сготовит еду, постирает — и снова на ферму — такой круговорот целый день. Намается, к вечеру еле на ногах стоит, спину ломит, руки болят, одна мечта — завалиться в постель. Не успеют с Алексеем поесть — является пьяный хозяин и начинает куражиться: то еда не по вкусу, то холодная, то жена не уважает, то его душу никто не понимает. Когда сильно пьян, кричит, что убьет жену и сына, что в тюрьме лучше, чем дома. И гоняется с палкой, ножом, топором.

С малолетства страх вошел в Алексея — боялся не только отца, боялся парней, чужого громкого слова. Не умея постоять за себя, сторонился всяких стычек, хитрил, изворачивался, все его пугало. С трусостью росла настороженность к людям, умение подлаживаться. А учеба в школе шла плохо, за пять лет еле закончил четыре класса. Работа в колхозе обернулась мучением: отец заставляет работать за себя, дочиста обирает. В конце концов Алексей, как и братья, сбежал из села.

Как жил Дриночкин в Москве? Из села Выползово Харитоненко поехал в столицу, разыскал заводских ветеранов. Константин Трофимов, когда-то живший с Дриночкиным в одной комнате заводского общежития, рассказал, как знакомил сельского парня с Москвой. Разгуливают, бывало, по переулкам деревянного Замоскворечья — Дриночкин чувствует себя как рыба в воде: «Подумаешь, Москва! Ничего особенного, большое село». Заберутся поближе к центру — не может наглядеться на несущиеся по рельсам трамваи. Заходят в магазины — Дриночкин словно в сказочном царстве, стоит с раскрытым ртом: «Эх, были бы деньги, купил бы весь магазин».

А на заводе люди привычные, работа несложная. Полгода проработал помощником слесаря, назначили слесарем. Старается, способным оказался к работе, деньги получает неплохие. Заходя в магазины, рублем не швыряется, все же перепробовал много вкуснятины. Покупал понемножку, ел, когда в комнате никого не было или прямо на улице. Копил деньги, мечтал справить костюм с галстуком, полупальто, бурки, обшитые коричневой кожей. А там, может, размахнется и на гармонь.

Так начинали заводскую жизнь многие деревенские парни, однако у большинства дух индивидуализма и стяжательства постепенно выветривался. У Дриночкина не выветрился. Почему? По мнению заводских ветеранов, Алексей, на свою беду, попал под влияние старого мастера Ивана Ивановича.

Заприметив Дриночкина, мастер стал давать ему работу получше, повыгодней. В день получки, небывалой для Алексея, Иван Иванович пригласил в буфет. За столиками народу полным-полно, на столиках теснятся пивные кружки, в сизом табачном дыму — громкие голоса. Взяли пиво, выпили, у Алексея с непривычки голова закружилась. Как быть с мастером? Дело ясное: надо подмазать, иначе для чего бы позвал в буфет! Жаль денег, однако, если рассудить здраво, рубль дашь — три получишь.

— Вы, Иван Иванович, мне заместо родного отца, за вашу заботу хочу хоть как-то отблагодарить. Не обижайтесь, мы люди простые, деревенские — что думаем, то и ляпаем.

Огляделся, достал из кармана тридцатку — и на стол. Усмехнулся Иван Иванович, словно деньги ему ни к чему. Все же взял.

С тех пор так и пошло: мастер — прибыльную работу, Дриночкин ему — деньги. Довольный Иван Иванович треплет парня по щеке:

— Держись, Алешка, за меня, никогда не обижу. Пришелся ты мне по душе: не такой, как многие нынешние.

Ценит Дриночкин такие отношения, и живется ему хорошо: справил костюм, купил полупальто и бурки, прицепился к гармони. Не раз думал послать мамане деньжат, да в последний момент передумывал: «Сама зарабатывает, а я молодой — много требуется».

В 1940 году Дриночкина призвали на военную службу в пограничную часть. Войну встретил красноармейцем Рава-Русской погранзаставы.

Вспоминается Харитоненко Рава-Русская в начале войны. В сводке Главного командования Красной Армии. за 23 июня 1941 года сообщалось: «На Шауляйском и Рава-Русском направлениях противник, вклинившись с утра в нашу территорию, во второй половине дня контратаками наших войск был разбит и отброшен за госграницу».

— При каких обстоятельствах вы попали в плен? — спрашивает Харитоненко у Дриночкина.

— Я уже рассказывал об этом.

— Вы рассказывали, как сражалась ваша застава, — напоминает Харитоненко. — Я спрашиваю, как вы очутились в плену?