Расплата

Елена Сергеевна звонила минимум дважды в неделю, узнавала как идут дела, как самочувствие, не надо ли чего?

Глава 3

Живот у Алеси был аккуратный, небольшой, на нос не лез, жить не мешал, что радовало будущую роженицу безмерно.

И, тем не менее, переваливалась Алеся из стороны в сторону подобно уточке, сама того не желая.

– Ну просто смех, ей-богу! – сказала она Елене во время прогулки по парку, – Посмотрите только на меня и на себя! Я как черт знает что, а вот вы сама элегантность.

 Елена, с накладным своим животом, ступала величаво и степенно, никто бы не усомнился в её "положении", никто бы не заподозрил.

– Великая актриса в вас пропадает зря! – с искренним удовольствием признала Алеся.

– Не забывай, что однажды я уже была беременна, – с достоинством ответила Елена Сергеевна.

– Да, да! Я помню! – усмехнулась Алеся, – Такое забыть сложно!.

– Ты, Алеся, как-то чересчур фамильярно себя ведёшь, – поморщилась Елена.

– Вы находите, Елена Сергеевна? – Алеся остановилась у скамейки и осторожно присела.

– Нахожу, Алеся, очень даже нахожу! – усаживаясь рядом, проскрипела Елена, – Мы с тобой не подруги. Нет. И рекомендую тебе держать дистанцию.

Алеся вдруг рассмеялась во все горло, запрокинув голову и одновременно приподняв ноги.

– Не подруги, сообщницы, а это куда как ближе! – произнесла она и в ту же секунду невольно вскрикнула, ибо жгучая боль, подобно удару ножа рассекла её внутренности.

– Что?! Что с тобой?! – засуетилась Елена, не на шутку испугавшись.

– Началось, кажется, началось…– скривившись, выдавила из себя Алеся.

– Дыши глубоко и спокойно, – вмиг собравшись, скомандовала Елена, – Ещё немного и все позади. Мы у финишной прямой, девочка.

Через девять часов, в одном из лучших перинатальных центров Москвы, на свет появилась абсолютно здоровая девочка, взглянуть на которую Алесе не предложили.

Прошло без малого три года.

О том, что родила ребёнка, Алеся не вспоминала, как будто приснилось. И не с ней приключилась эта книжная, не слишком ароматная, прямо скажем, с душком история. Обладала Алеся, как выяснилось, счастливой способностью вытеснять из памяти неугодные, лишние события. Ну, мол, было и было. Чего только в жизни не бывает, дело житейское. Если всему придавать значение, долго не протянешь. Легче нужно, проще. Поскольку ребёнок соответствовал всем необходимым параметрам, на Алесин счёт незамедлительно поступила ранее оговоренная сумма с припиской:

"Надеюсь, не увидимся. Будь здорова, дорогая!"

Время, проведённое в обществе Елены Сергеевны, в памяти Алеси осело, угнездилось, но как-то само по себе, безотносительно повода. Как если бы Елена стала временной компаньонкой в совместном путешествии, например.

"Неплохие, однако, были деньки", – вспоминала иной раз Алеся. И как-то даже попыталась Елене позвонить, узнать, как и что, не потому что интересовала её судьба безымянный дочери, нет.  Взгрустнулось вдруг ненароком и захотелось участия, не маминого живого и  теплого, но сухого и чёткого, кое могла предложить одна лишь Елена Сергеевна в неподражаемой своей манере.

Елена, как и следовало ожидать, бесследно исчезла, телефон сменила, не исключено, что и адрес, да Алеся и не интересовалась. Тем более, что места проживания Елены Сергеевны она никогда не знала.

Деньги, полученные от продажи ребёнка, Алеся, как и советовала Елена, незамедлительно пустила в дело. Будучи особой практичной, целеустремлённой и лишенной сентиментальности, Алеся долго выбирала объект, осматривала и обсасывала, прикидывала и обдумывала. И наконец, первая пташка была назначена и окутана вниманием и заботой. Всё шло хорошо, лучше и желать не стоило.

Алеся по-прежнему работала в Управе и честно ухаживала за очаровательной Анфисой Валерьевной девяносто трех лет от роду. Анфиса являлась владелицей прекрасной трехкомнатной квартиры в районе метро Новослободская. Сталинский дом с высокими потолками, антикварная мебель, библиотека, где содержались раритетные издания, множество фарфоровых статуэток и прочих милых мелочей, которые по мнению Алеси буквально просились в ломбард. Прожитые Анфисой Валерьевной годы, наводили на грешные, крамольные мысли, но состояние её здоровья невзирая на оные, не позволяло надеяться на скорый и благополучный исход. Так, или иначе, Алеся сделала ставку и оставалось лишь надеяться на то, что колесо жизни не заставит её ждать слишком долго.

То была крошечная, изящная старушка, сухонькие ручки которой походили на обезьяньи лапки, а тоненькие пальчики украшали массивные перстни. В кукольных ушках, почти лишенных мочек, болтались, тем не менее, увесистые серьги, а морщинистую слабую шейку украшал кулон с россыпью ослепительных камней, название коих знакомо каждой женщине, независимо от статуса.

"Господи, – размышляла Алеся, разглядывая Анфису, – как же она, бедная, все это носит на себе? Как только пальчики её хрупкие не сломаются? Как выдерживает цыплячья шея? "

Анфиса была дамой требовательной, с живым умом и блестящим чувством юмора.

Она любила розовое шампанское, мягкий сыр, балык, икру и крупные, мясистые оливки.