Расплата

«Оставьте свои шпионские словечки. Если вы планируете использовать мою бригаду, чтобы убрать Солала, я хочу знать все детали».

«К сожалению, нет. Как только мы найдем его, мы им сами займемся. Ваши люди останутся в стороне. Так будет лучше для всех».

Эти два голоса раздавались во всех кабинетах последнего этажа «Бастиона», где все бригады дружно слушали, как начинается чудовищный скандал.

– Мы же можем это убрать? – задыхался шеф.

– Конечно можем. Нужно просто нажать «Enter» и отключить Интернет, – рассмеялся хакер, не понимая, что шеф уже на грани и может в любой момент прострелить ему колено, просто чтобы выпустить пар.

Не спрашивая разрешения, он сел в кресло, подключил планшет к компьютеру и начал поиск. Но так и не смог остановить трансляцию перехваченного разговора.

«Я понимаю, что никто не хочет отправлять Солала на суд, который послужит ему публичной трибуной».

«Так отдайте дело нам. Солал не предстанет перед судом. Выкиньте его из головы, избавьтесь от чувства вины и моральных терзаний. Скажите себе, что у вас нет выбора. В любом случае я вам выбора не оставляю».

Как хорошая гончая, хакер взял след и двинулся по нему к внедренной в устройство вредоносной программе.

– Забавно, – заключил он. – Похоже, все это время Солал слушал вас. Вирус был встроен в его самое первое письмо.

– И что делает этот проклятый вирус?

– Он активирует микрофон на вашем компьютере. По факту Солал всегда был тут, в вашем кабинете, рядом с вами.

– И как вы это пропустили, идиот?

– Я как-то не подумал.

– А говорили, вы лучший из лучших, – криво усмехнулся шеф.

– Я и есть лучший из лучших! Просто их хакер тоже неплох, надо признать. Если вы его арестуете, можно переброситься с ним парой слов?

Шеф прикрыл глаза. Он уже видел, как его карьера рушится словно карточный домик.

– Вон отсюда. Убирайтесь, пока я не вышвырнул вас в окно.

* * *

Солал постучал по перегородке, чтобы привлечь внимание водителя. Автомобиль притормозил и несколько раз повернул.

– Допустим, – признал Модис. – Вы только что тряхнули шефа «Бастиона» и начальника контрразведки. Но их обоих заменят в течение недели.

– Мне все равно. Теперь люди знают, что они хотели избавиться от меня. Мои идеи перестали быть идеями безумца, они стали истиной, правдой, которую нужно скрывать. Мне начинают доверять.

Пикап свернул, въехал на небольшой холм и внезапно остановился.

– Вы говорили о двух важнейших шагах. Какой второй?

Солал наклонился к Натану, словно хотел сказать что-то по секрету.

– Боюсь, это прозвучит несколько театрально, но я собираюсь дестабилизировать обстановку в стране.

– Опять?

– Нет. На этот раз я говорю о гораздо более глубокой дестабилизации. Именно по этой причине я создал «Гринвар». Настоящая битва начинается только сейчас.

– И в чем ее смысл?

Солал полез в сумку, достал наручники и надел себе на запястья.

Панда открыла дверь, и Натан увидел, что они припарковались в двадцати метрах от «Бастиона».

– Давайте для начала вы станете героем, – предложил Виржиль, протягивая к нему закованные руки.

24

Парижский суд. Кабинет следователя,

ведущего дело «Гринвар».

5:55

На несколько коротких минут первые лучи солнца позолотили Париж, но город быстро вернулся к своему привычному грязному облику. Эта утренняя игра света положила конец изнурительной бессонной ночи, после которой у судьи де Местра синяки под глазами стали еще отчетливее, чем обычно. После четырех часов бесплодных вопросов, на которые не было получено ни одного ответа, он смирился с тем, что ничего от этого странного персонажа не добьется.

Он устало попросил секретаря позвать двух дежуривших перед дверью полицейских, чтобы те увели безмолвного Виржиля Солала.

Как водится, когда судье доставалось расследование из Тридцать шестого отдела, он обсуждал его со старым другом, шефом «Бастиона».

– Вы рассказывали о преступниках всех мастей, но ни один из них не был до такой степени равнодушен к своему будущему. Он и глазом не моргнул при слове «тюрьма» или «пожизненное заключение». На допросе ничего не сказал и со мной тоже ссылался на свое право хранить молчание. Говорит, что полностью положился на своих адвокатов. Это очень специфический человек, Феликс. Очень.

Никто, кроме покойной матери, не называл главу Уголовного розыска Парижа по имени. Феликс. Услышав свое имя, он вспомнил коротенькие штанишки и беззаботное детство, в которое с радостью бы сегодня вернулся.