Расплата

Но сегодня Алисе нравился Джемал. Что ни говори, а женская натура брала свое: ей доставляло удовольствие, когда за ней ухаживали. А в том, кто не скупится на учтивость и постоянное внимание, она готова была найти массу достоинств. Джемал же с первого дня знакомства всячески старался угодить ей.

Сейчас они медленно шли по главной улице, иногда останавливались в тени деревьев, смеялись или, приняв серьезный вид, спорили по совершенно незначительному поводу. Чудесная, теплая ночь опустилась на город. В освещенных окнах виднелись люди, перед подъездами на низеньких скамеечках или на приступках лестниц сидели женщины в легких сарафанах и переговаривались. Дети носились вокруг них, а мужчины в пижамах громко беседовали и басовито хохотали. Ночь была так хороша, что никому не спалось, и все, от центра до самой почты, провожали взглядами эту увлеченную разговором парочку. Внезапно Джемал увидел, что из подъезда Алисиного дома вышел Ясон. Джемал замер под деревом, тронул Алису за руку и показал глазами на Ясона. Тот уже выбрался на середину улицы и, задрав голову, разглядывал темные окна дома.

— Что ему нужно?

— Не знаю, — ответила Алиса, не сумев скрыть довольной улыбки.

— Ты же говорила, что между вами все кончено, — строго напомнил Джемал.

— Так оно и есть. Ума не приложу, что ему надо? — почему-то начала оправдываться Алиса и пожала плечами.

Тем временем Ясон подошел к почте. Там кто-то ждал его, стоя в тени. Ясон остановился и принялся что-то объяснять ему. Затем оба вышли на середину улицы и зашагали прочь. Когда они прошли под фонарем, хоронившийся за деревом Джемал узнал спутника Ясона.

— Смотри, это же Вамех! — воскликнул он.

Алиса кивнула головой и задумчиво проговорила:

— Интересно, зачем они приходили?

12

А потом прошла ночь, и снова наступило утро. На востоке порозовело. Постепенно голубело небо, и свет озарял землю. Город пробудился. На улицах появились первые прохожие. Каждый из них по-своему провел ночь и по-своему встречал день. Многие продолжали спать, совершенно не зная, что принесет им это утро, какими переменами по сравнению с прошедшим отметится новый день. Взошло солнце. Началось его извечное путешествие вокруг земли, да, да, вокруг земли, а не наоборот, потому что все люди видят это явление природы именно так, как воспринимают его наши органы чувств. Мы только разумом понимаем, что происходит нечто противоположное Только мысль постигает то, чего не в силах уловить глаз.

Но есть тупики и для мысли. Ведь всем известно что многое, совершенно естественное с точки зрения сложных законов жизни, часто представляется нам необычайным, странным, и мы не в силах проанализировать подобное явление, потому что нам непостижима его логика. Справедливая необходимость многих явлений скрыта от нас, и то, что для высшего разума является логичным и стройным, представляется нам загадкой. Ужасным и необъяснимым предстает перед нами преждевременная гибель живого, жизни, которая обрывается не после закономерной старости, а в пору, когда благодатные силы природы начинают пробуждаться, расти, расцветать, то есть жить. Никто не понимает, почему в природе случается такая непоследовательность, такая нелогичность, которая противоречит общим нормам развития. Человек во всем ищет закономерность. Мы считаем, что все происходящее в мире подчинено определенному закону, а потому и справедливо, и мы приспосабливаемся ко многим явлениям, законам и нормам природы — рождению, росту, старению и смерти, вызванной старостью. Понятие естественности старения и умирания вошло в нашу плоть и кровь. Мы приспосабливаемся к будущей смерти. Но почему мы должны погибать прежде, чем достигнем той точки, после которой смерть необходима? С этим мы не можем смириться, хотя подобное случается сплошь и рядом и считается в порядке вещей. Но почему такое считается обычным, не знает никто.

Наутро после выпивки в поселке Дзуку и Таурию снова потянуло выпить. Почему? Трудно сказать. Еще не протрезвевшие, выехали они из дому, остановили машину около закусочной у базара, зашли внутрь, позавтракали, выпили по стаканчику водки.

— Повторим, Дзуку? — спросил Таурия.

— Повторим.