Расплата

Вахушти не пропускал ни одного дня рождения Алисы. Надо сказать, что нравились ему обе подруги, и он ловко волочился за обеими, заранее обеспечивая себе путь для отступления — обратить все в шутку, если его замыслы сорвутся. Женщинам нравились его комплименты, но они не принимали его ухаживаний всерьез, потому что слишком велика была разница в возрасте, да к тому же у Алисы был поклонник, а Лейла пренебрежительно относилась к подобным ухаживаниям. Кроме того, Вахушти производил впечатление порядочного человека, семьянина, и подругам в голову не приходило, что он преследует определенную цель. Их самолюбию льстила дружба с таким культурным человеком, они непременно приглашали его на дни рождения Алисы и дочери Лейлы, на свои именины, словом, на всяком торжестве он был желанным гостем, но сегодня он не пришел. Его отсутствие окончательно испортило подругам настроение и очень удивило их.

Ясон сбегал на почту и вскоре вернулся.

— Ну, что? — кинулась к нему Лейла. Между прочим, это она позвала Ясона, несмотря на протесты Алисы.

— Ничего, дома сказали, что он пошел к вам.

— Где же он?

Этого Ясон не знал.

— Интересно, куда он мог деться?

Вечер был испорчен. Только на следующий день Алиса узнала, что стряслось с Вахушти.

Она встала рано, прибрала комнату и пошла на работу. Скверное настроение из-за вчерашнего скомканного празднества не покидало ее. Она, не замечая прохожих, дошла до больницы и опомнилась только в гардеробе, повесив плащ и натянув белый халат. «Так и живешь, словно из одной комнаты переходишь в другую», — невесело подумала она, выходя в коридор, и столкнулась с доктором Коция. Тот, разумеется, знал, что вчера был день рождения Алисы.

— Как прошел вечер? — поинтересовался доктор.

— Ничего, — нехотя ответила Алиса.

— Я собирался к вам, да вчера мне нездоровилось, — сказал Коция, обнимая Алису за плечи и подводя к одной из палат. — Пройдем-ка, сейчас покажу нечто такое, что развеселит тебя. — Он остановился у двери. — Тут лежит твой друг Вахушти.

— Вахушти?

— Ты знаешь, по мне его хоть бы и вовсе не было, но вчера часов в девять мне звонят, срочно вызывают в больницу. Прилетаю, и что же вижу? Лежит преподобный Вахушти, весь в грязи и крови, на загривке вырван кусок мяса, оказывается, собака покусала.

— Собака?

— Да. Залатал я его. Ничего страшного. Сегодня выпишу. А тебя попрошу, сделай ему сейчас инъекцию от бешенства, лучше тебя никто с этим не справится.

— Хорошо, — сказала Алиса.

После инъекции жена и кто-то из педагогов повели Вахушти домой. Алиса узнала, что приключилось с ним прошлой ночью, и почему-то рассердилась.

— Я спокойно направлялся на день рождения к вам, и вдруг набросилась на меня огромная собака. И представьте себе, я слышал, как хозяин науськивал ее. Понятия не имею, кто он, но кое-какие подозрения у меня возникли, — многозначительно заявил Вахушти.

Алиса проводила его до подъезда и пошла на задний дворик. Под лучами утреннего солнца стены больницы сияли белизной. Каменная лестница с железными перилами спускалась со второго этажа, у лестницы на нижней площадке лежала мохнатая собака, но Алиса не обратила на нее внимания. Маленький дворик позади больницы напоминал свалку, чего только там не было — разбитые ящики, почерневшие горбыли, груды угля и шлака, куча старого железа; на проволоке, натянутой уборщицей между двумя столбами, сушились простыни, а голубые байковые пижамы за отсутствием места на проволоке были навешаны на ограду, За оградой — тихий тупичок, упирающийся в лесопилку, откуда постоянно доносился яростный визг электропилы. Однако сегодня было тихо, и Алиса услышала разговор двух проходящих за оградой мужчин, которые обсуждали какие-то служебные дела, пересыпая речь площадной бранью. Столяр Валико строгал в углу дворика доску; топча пахучие золотистые стружки, Алиса подошла к нему:

— Ну как, закончил тахту?

— Готова, сегодня принесу.

Алиса пошла обратно и увидела Вамеха, стоящего на верхней площадке лестницы. Алиса сделала вид, что не замечает его, и все внимание сосредоточила на Муре, лежавшей у лестницы.

— Валико! — крикнула она столяру. — Чья это собака?

— Какая еще собака? — спросил тот, отрываясь от рубанка.

— Это моя! — громко сказал Вамех и стал спускаться.

— Чья бы ни была! — Алиса не глядела на него. — Валико, прогони собаку, развели тут псарню!

— Чем она вам помешала? — спросил Вамех.

— Чем? — Алиса взглянула на Вамеха, и в глаза ей бросился фиолетовый шрам, который все еще жутко выделялся на его горле. — Тебе известно, что Вахушти вчера покусала чья-то собака? Что за напасть, человек ночью не может на улицу выйти!

Вамех промолчал. На верхнюю площадку, где он только что стоял, вышла санитарка.

— Молодой человек, это вы интересовались Антоном? — крикнула она.

Вамех поднял голову, и она узнала его:

— Умер ваш Антон.

— Когда? — тихо спросил Вамех.

— Только что.

Санитарка исчезла за дверью.

— Бедняга, — проговорил Вамех, толкнул Муру, собака вскочила и побежала вперед.

Алиса смотрела вслед Вамеху. Вот он вышел за ворота, вот свернул и пошел по улице. Алисе хотелось заплакать.