Расплата. Яростное безумие

Но ведь Сергей видел свою собственную реакцию на этот ее поступок. Да, он ужаснулся, но в то же самое время его тело послушно подчинились ее страстному желанию. Он пошел у нее на поводу и откликнулся на зов жены. На зов крови…

Он испытал бешеную, всепоглощающую страсть. Теперь он, Сергей, стал орудием удовлетворения вожделения Ирины.

— Ты знаешь, — сказала она ему потом, — я ела ее грудь, грудь этой Тони, и думала о том, как ты ласкал эту самую грудь всего час или два назад… И мне показалось, что поедая эту нежную плоть, я как бы поглощаю то наслаждение, которое вы оба испытывали при ласках. Съев ее, я окончательно успокоилась и почувствовала себя победительницей. А тебе понравилась ягодица?

Сергей промычал что-то. Он не мог говорить на эти темы.

— Так понравилась? — настаивала Ирина. — Правда, она была очень мягкая и нежная?

Женщина помолчала мечтательно, подняв глаза к потолку, и потом добавила к сказанному:

— Ты помнишь, какая эта ягодица была, когда ты гладил ее рукой? Помнишь, какое ты получал от этого наслаждение? Теперь я думаю, что ты получил не меньшее удовольствие от блюда…

Сергей ничего не отвечал жене, но чувствовал, что она права в том смысле, что верно понимает его реакции.

Кто бы мог подумать, что он так легко превратится в зверя? В каннибала? Ту же он вспомнил о том, что рассказывала жена о том, как ей доставляет удовольствие причинять боль детям в зубоврачебном кресле.

«Наверное, это как-то связано между собой, — решил он. — Вероятно, Ирина как бы с самого начала была подготовлена к тому, чтобы заниматься поеданием человеческой плоти. А как же я? Я никогда об этом не думал…»

Прошло некоторое время после разговора, и Сергей сидел все так же в прежней позе до тех пор, пока сладострастная жена не позвала вновь насытить ее.

Потом, когда все было закончено, Ирина вдруг сказала:

— Теперь тебе придется вновь прогуляться, милый.

— Зачем? — спросил Сергей. — Ведь уже так поздно…

— Это и хорошо, — промолвила Ирина, вставая с кровати и потягиваясь удовлетворенно. — Так и должно быть.

С этими словами она подошла к телевизору, который стоял в углу комнаты. Только теперь Сергей неожиданно для себя заметил, что на телевизоре стоит поднос, а на нем что-то, накрытое красивой вышитой салфеткой.

Прежде он был слишком подавлен вначале, а затем слишком возбужден, чтобы заметить это.

Ирина подошла к подносу и театральным жестом откинула салфетку.

Сергей отшатнулся и вытаращил глаза.

На подносе стояла мертвая голова Тони, отрезанная ножом. Открытые остекленевшие глаза смотрели прямо на него.

Из головы вытекло довольно много крови, и она скопилась на подносе, отчего края салфетки вымокли и стали темно-багрового цвета, как бы в тон вышитому узору…

Сергей почти не узнал Тоню. Волосы на голове обмякли и повисли тонкими прядями вдоль лица, приобретшего восковой цвет. Оно было как будто пергаментное, бело-желтое.

— Зачем? — хрипло сказал мужчина, не отрываясь глазами от этой ужасающей картины. — Зачем это?

Он хотел спросить, зачем Ирина сделала это, и вообще как ей это удалось, но не смог подобрать слов и закончить фразу.

— Это входит в программу, — пояснила Ирина. — Лишме в легенде сделала то же самое. Вирява сказала ей: «Отрежь голову у соперницы и возьми ее с собой. Пусть эта отрезанная голова присутствует при вашей любви, пусть она видит это… Голова мертвой женщины придаст сил вашей страсти». Ты ведь заметил, дорогой, как мы оба были страстны. Как были горячи наши объятия, и как возросла твоя мужская сила.

Сергей действительно заметил это и теперь вынужден был признать, что объяснения Ирины не лишены оснований. Значит, это мертвая голова бедной Тони сделала их вечер таким жарким.

И, значит, мертвая голова присутствовала в комнате в то время, пока они с Ириной поедали мясо с тела жертвы…

— Теперь голову нужно выбросить, — сказала Ирина. — Больше в ней нет необходимости. Оденься и выброси ее подальше.

Сергей послушался жену. Они вместе положили голову в полиэтиленовый пакет, и мужчина вынес его в кошелке на улицу.

Довольно долго он бродил в ту ночь по темным улицам и дворам. Все никак не решался избавиться от своей проклятой ноши.

Ему казалось, что стоит вытащить голову из кошелки и бросить ее в мусорный бак, как тут же появится какой-нибудь жилец дома и непременно увидит все.

В конце концов Сергей остановился в одном месте возле мусорного бака, который стоял в самом темном месте, куда не доставали свет фонаря и свет из окон.

Никого не было рядом, да и быть не могло, потому что час был уже поздний и все спали.

Сергей вытащил голову из кошелки. Но тут его вновь охватило чувство ужаса от происходящего.

«Я съел ее мясо, — подумал он, вглядываясь в мертвое лицо за полиэтиленом. — Я ел ее тело», — повторил он с дрожью страха и вновь охватившего его непонятного вожделения.

Он вытащил голову за волосы из пакета и заглянул опять в мертвые глаза. Голова болталась в его руке и раскачивалась на пряди волос.