Расплата кровью

— Предупредила его?.. Ты это подумал? Нет. Когда он перелез через стену, я сразу же увидела, что это не Рис. Я… понимаешь, я же помню тело Риса. И этот мужчина был гораздо больше. Поэтому я закричала не думая. От ужаса, наверное. Именно в тот момент я осознала, что я ему сделала и что окончательно его потеряла. — Она отвернулась к окну. Но через секунду снова посмотрела ему в глаза. — В Уэстербрэ я чувствовала себя его спасительницей, утонченной, все понимающей женщиной. Женщиной, которая поможет ему восстать из пепла. Благодаря которой он бросит пить. Так что, понимаешь, по сути ты был прав… В конечном итоге это снова было как с Саймоном.

— Нет. Хелен, я сам не знал, что говорю. Я сходил с ума от ревности.

— Все равно ты был прав.

Пока они разговаривали, тени в вестибюле удлинились, и по нему прошел бармен. Он включил свет и открыл бар, находившийся в дальнем конце холла: начинался вечер. От стойки портье до них донеслись голоса: спор о том, какую лучше выбрать открытку, мирное обсуждение того, куда стоит завтра пойти. Линли слушал, завидуя этой сладкой обыденности выходных, когда проводишь их с тем, кого любишь.

Леди Хелен шевельнулась.

— Я должна переодеться к ужину. — И направилась к лифту.

— Зачем ты сюда приехала? — резко спросил Линли.

Она остановилась и взглянула на него:

— Захотелось посмотреть на Скай зимой. Мне нужно было почувствовать, как это бывает, когда ты здесь один.

Он положил ладонь на ее руку. Ее тепло словно вливало жизнь.

— Ну и как, вволю насмотрелась? Я имею в виду, одна.

Она, конечно, поняла, о чем он на самом деле спрашивает. Но вместо ответа подошла к лифту и нажала на кнопку, неотрывно глядя на вспыхнувший огонек, словно это было поразительное творение науки. Он подошел к ней и едва услышал ее слова.

— Пожалуйста. Я не вынесу, если снова причиню боль, тебе или себе.

Где-то над ними жужжал механизм. И он понял, что сейчас она пойдет в свою комнату, ища одиночества, ради которого приехала, и бросит его одного. И еще он понял, что разлука продлится не несколько минут. А неопределенно, бесконечно, невыносимо долго. Он понимал, что сейчас самый неподходящий момент. Но вероятно, у него не будет другой возможности.

— Хелен. — Она взглянула на него, и он увидел в ее глазах слезы. — Выходи за меня.

У нее вырвался смешок — не от веселья, но от отчаяния. Она слабо шевельнула рукой, жест этот был жестом безнадежности.

— Ты знаешь, что я тебя люблю, — сказал он. — Не говори, что слишком поздно.

Она наклонила голову. И тут двери лифта раскрылись. Они словно придали ей смелости, и она произнесла слова, которых он так боялся — и был готов — от нее услышать.

— Я не хочу видеть тебя, Томми. Какое-то время.

Сердце его заныло от боли, и он лишь спросил:

— Сколько?

— Несколько месяцев. Возможно, дольше.

— Похоже на смертный приговор.

— Прости. Но мне так нужно. — Она вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа. — Даже после всего этого я по-прежнему не хочу тебя обидеть. И никогда не могла, Томми.

— Я люблю тебя, — сказал он. И затем снова, словно каждое слово могло доказать, как искренне его раскаяние: — Хелен. Хелен. Я тебя люблю.

Он увидел, как ее губы раскрылись, увидел ее быструю, милую улыбку, прежде чем двери лифта закрылись.

Барбара Хейверс сидела в баре паба «Королевский герб» недалеко от Нью-Скотленд-Ярда, угрюмо глядя в кружку со своей еженедельной пинтой светлого пива. Она тянула ее вот уже полчаса. До закрытия оставался час, значит, ей давно пора было отправляться назад, к родителям и Эктону, но она решительно была еще не в состоянии сделать это. Со всякими бумажками было покончено, отчеты составлены, оставались только переговоры с Макаскином. Но, как всегда при завершении дела, ее охватило чувство собственной бесполезности. Люди по-прежнему будут истреблять друг друга, несмотря на ее ничтожные попытки остановить их.

— Угостите парня выпивкой?

Услышав голос Линли, она подняла глаза:

— Я думала, вы уехали на Скай! Боже великий, ну и вид у вас. Вы очень устали.

И в самом деле. Небритый, в мятой одежде, он был просто неузнаваем.

— Я действительно устал, — признал он, силясь улыбнуться. — Последние несколько дней я почти не вылезал из машины. Что это вы пьете? Полагаю, сегодня это не тоник?

— Сегодня я перешла на «Басе». Но раз уж вы здесь, я могу изменить своим вкусам. Смотря кто будет платить.

— Ясно. — Он снял пальто, небрежно кинул его на соседний столик и опустился на стул. Пошарив в карманах, достал портсигар и зажигалку. Как всегда, она взяла предложенную сигарету, разглядывая его сквозь пламя зажигалки, которую он для нее держал.

— Что случилось? — спросила она его. Он закурил.

— Ничего.

— А.

Какое-то время они молча курили. Он даже не заказал себе выпить. Она ждала.

Потом, глядя на противоположную стену, он сказал:

— Я сделал ей предложение, Барбара. Это ее отнюдь не удивило.

— Что-то не похоже, что у вас хорошие новости.

— Это верно. — Линли закашлялся, изучая кончик своей сигареты.