Расплата. Трилогия

   С 4 ч. утра опять надвинулся легкий туман. Стихло. Тепло. К 7 ч. утра разъяснило, но пошла изморось. С 5 до 6 ч. дня, беспрерывно меняя курсы, малыми ходами пробирались сквозь целый лабиринт рыбачьих сетей.

   Ночь на 10 октября была, по этому времени года, прямо на редкость -- штиль, ясное небо, полная луна и тепло.

   В 3 ч. ночи прошли плавучий маяк "Галлопер" и вступили в Английский канал.

   В сумерках ненастного утра видели справа медовые откосы берега Дувра.

   Около 11 ч. утра (10 октября) опознали на правую раковину (т. е. позади) отряд контр-адмирала Фелькерзама... Почему? Он должен был бы находиться впереди нас на 2 1/2 -- 2 часа пути!..

   Около 9 ч. вечера, проходя мимо Шербурга, где должны были находиться наши три миноносца и транспорт "Корея", вызвали их по телеграфу. Ответили, что пришли благополучно, что местные власти не ограничивают срока стоянки и разрешают принимать какие угодно запасы, кроме боевых.

   11 октября утром мы были при выходе из Канала в Бискайский залив (по осеннему времени -- самое скверное место). Небо -- голубовато-молочного цвета; по горизонту -- мгла; берега не видно, хотя и следовало бы... В полдень все же имели место по обсервации. Оказалось, что о-в Уэссан прошли в 5 милях, не видя его во мгле. Взяли курс на Брест. После часу дня нашел туман, как молоко.

   Идти брестским фарватером в тумане -- невозможно. С другой стороны, по здешним местам октябрьский туман, сопровождаемый штилем, мог продержаться вплоть до следующего шторма!.. Адмирал решил, несмотря на всю желательность пополнения запасов угля, идти с отрядом в Виго, чтобы не терять времени. Он не только сутки, но каждый потерянный час считал невознаградимой утратой... Взяли курс на мыс Финистера.

   Все эти соображения я передаю со слов командира "Суворова", который не находил нужным хранить их в секрете. В самом деле: если мы придем в Виго, то наш приход будет немедленно же оповещен всей Европе, и есть ли смысл скрывать порт назначения от личного состава кораблей, находящихся в открытом море? Кому они могут разболтать эту тайну? Очевидно, в таких обстоятельствах тайна -- чисто канцелярская, лишний случай дать почувствовать "пушечному мясу", что не его дело совать нос в предположения высшего начальства. Начальство -- указывает, штаб -- ведает, а прочие -- исполняют, что им предписано... Зловредная система, лютым врагом которой был покойный адмирал Макаров, считавший, что мичман, действующий осмысленно, принесет больше пользы, чем флагман, руководствующийся буквой непонятного ему предписания...

   К вечеру туман рассеялся. В ночь на 12 октября и весь последующий день стоял штиль.

   Эти дни -- тихого, безмятежного плавания -- не были для меня потерянными днями.

   Лишенный возможности проникнуть в тайны штаба, ознакомиться с маршрутом, с планом кампании, с задачами, которые ставит себе эскадра в случае благополучного достижения вод Желтого и Лаонского морей, -- я с тем большим рвением принялся за ознакомление с самой эскадрой на основании документов и опроса офицеров (конечно, старых знакомых).

   Документами служили приказы командующего и циркуляры его штаба. С начала мая и до выхода из Либавы насчитывалось первых -- свыше 100, а вторых -- свыше 400. В том числе пространные инструкции и правила по разным отраслям военно-морского дела. Кроме того -- целая тетрадь "схем" и "директив", весьма секретных, которые я получил для прочтения не без труда.

   Это была почтенная работа, заслуживавшая премии "за трудолюбие" и даже "за искусство", если бы в ней не попадались такие перлы, как "схема организации работ по очистке проходов от мин заграждения" или "организация сторожевой службы и отражения минных атак с судов при якорной стоянке эскадры на незащищенном рейде"...

   Читая некоторые пункты этих инструкций, этих правил, я иногда готов был потерять самообладание, бежать к их составителям и крикнуть им: "Что вы делаете? Опомнитесь! Неужели вы думаете, что ваши опыты в гаванях Кронштадта и Ревеля или на тихих водах Транзундского рейда -- достовернее опыта, приобретенного ценою крови, в боях против неприятеля?.." -- Но я сдерживался, я только заносил в свою памятную книжку вопросы, которые при случае следует возбудить, Я уже имел горький опыт, к чему в данных условиях приводит слишком энергичное выступление.

   К тому же, в общем, -- повторю еще раз, -- работа была почтенная и с некоторыми исправлениями могла бы служить ценным руководством для личного состава хорошо обученной "эскадры"...

   Вопрос, и крайне существенный, заключался именно в том, подходило ли под этот термин сборище кораблей, в походе которого на Дальний Восток мне довелось принять участие...