Расплата. Трилогия

   Между тем, подгрузившись последний раз у северной оконечности Формозы (где погода все еще держится по календарю) и по возможности заметая следы, мы могли через трое суток после того появиться в Корейском проливе. При некоторой удаче мог быть осуществлен принцип внезапности и с большим вероятием, нежели при походе Лаперузовым проливом, где было не одно, а много "если" (До известной степени это предположение осуществилось. Из официальных японских донесений явствует, что 12 и 13 мая всякий след эскадры был потерян японцами. В ночь на 14 мая адмирал Того, стоя с главными силами "близ Фузана" (очевидно, в Мазампо), совершенно не знал о месте нашего нахождения и ждал известий одинаково как с юга, так и с севера. Только в 4 ч. 25 мин. утра 14 мая японский вспомогательный крейсер "Синано-мару", бродя наудачу, случайно в тумане едва не столкнулся с одним из наших госпитальных кораблей, шедших позади эскадры. Опознав их (что было нетрудно, благодаря их окраске, установленной на Гаагской конференции, -- белая труба, белый борт с продольной красной полосой и с огромным красным крестом), он, весьма естественно, решил, что они следуют за эскадрой, и действительно, пройдя несколько вперед по их курсу, открыл наши главные силы, о чем и донес немедленно.

   Чем объяснить этот факт? Сказать, что это результат правильно поставленной разведочной службы? Полноте! Туман суживал горизонт до двух миль, а на сотни миль Корейского пролива у японцев было всего 16 разведчиков. Пройди "Синано-мару" через тот же пункт на 10 минут позже, и он ничего бы не увидел... Нет! Здесь, как и во всей этой несчастной войне, нельзя с глубокой горечью не сознаться, что Бог был не с нами.).

   Наличие всех сил в решительный момент. Заметая следы (это удалось), подходя прямо с океана и направляясь в широкий раструб Корейского пролива, мы имели полное основание надеяться вступить в него в полном составе, никого не растеряв ни на каменьях, ни от мин, набросанных по пути, ни от минных атак. При следовании Лаперузовым проливом, с предварительным проходом через Курильскую гряду, такая надежда была бы... по меньшей мере крайне слабой.

   Допустим, однако же (это допущение особенно облюбовано нашими "стратегами", охотно пророчествующими задним числом), что, избрав путь через Лаперузов пролив, мы снискали бы расположение сил небесных, имели бы случай беспрепятственно погрузиться углем в море; при проходе между Курильскими островами невидимая рука, своевременно и на срок нам необходимый, отдернула бы туманную завесу, а затем вновь накрыла бы ею тайну нашего плавания и т. д. Но в самом горле пролива, между мысами Крильон и Соя, нас же открыли бы наконец! Ведь не что-нибудь, не иголка в стоге сена, а целая эскадра!.. Пусть даже такое счастье, что только открыли, но не сумели бы, или не успели бы, причинить никакого вреда (Как выяснилось впоследствии, у японцев для наблюдения за северными проливами и охраны их был отряд под командой контр-адмирала Накао. Вряд ли удалось бы пройти безнаказанно, т. е. без потерь). От Лаперузова пролива до Владивостока дистанция 515 миль -- ровно столько же, как от Владивостока до Мазампо, где, по последним сведениям, находился Того (он и действительно оказался там). Допустим, что нам "повезло", что стоя здесь и поджидая нас с юга, он получает краткую телеграмму: "Русская эскадра в полном составе проходит между мысами Крильон и Соя". Он, даже не слишком торопясь, снимается с якоря и, обладая эскадренной скоростью, в пол-тор'а раза превосходящей нашу, выходит нам на пересечку... В результате -- все тот же решительный бой за обладание морем, без которого нельзя добраться до Владивостока.

   В чем же выгода так охотно, задним числом, проповедуемого похода через Лаперузов пролив? В наилучшем случае, при осуществлении всех многочисленных "если бы", -- то же, что и при выборе ближайшего и удобнейшего в навигационном отношении пути через Корейский пролив, -- решительный бой со всем японским флотом.

   Нравственный элемент. Кроме того, не говоря уже о гибельном влиянии, которое мог бы оказать на полу надорванные физические силы личного состава резкий переход от 6-месячного пребывания в тропиках к холодным туманам Охотского моря, где даже в конце июня встречаются плавающие льды, -- огромное значение в деле выбора пути играл учет "настроения", господствовавшего на эскадре, того "нравственного элемента", на который тактика рекомендует начальнику обращать особое внимание.