Расплата. Цена дружбы

Далее полковник узнал, что упомянутая Торбой веревка при ближайшем рассмотрении оказалась связанными одна с другой простынями. Точнее пододеяльником, двумя простынями и покрывалом. Видимо, Иван Митрофанович, решившись задать стрекача, припомнил проведенную на морях молодость, хоть ему и не довелось ходить в юнгах или плавать на парусниках, где лазанье по вантам – обязательный атрибут повседневного быта. А может, Растопиро уже в отставке читал детективы, описывавшие нечто подобное. На сей счет оставалось только гадать. Возможно, Ивану Митрофановичу удалось бы задуманное, если бы не китайские простыни, порвавшиеся легко, как целлофановые кульки. Фактор опосредованного китайского присутствия почти везде, куда падает свет, кавторанг Растопиро не учел, и полетел в пропасть, натолкнувшись животом на забор. «Скорая» констатировала мгновенную смерть, а прибывший на место трагедии милицейский наряд рванул в злополучную квартиру. Оперативник вынужден был открыть, после чего имел крайне неприятный разговор с милиционерами.

– Что он им сказал?! – Украинский рвал и метал.

– Да налепил черти что, – с горечью признался Торба, – на голову не одевается. Сам не понимаю, как они его не задержали. Я бы, на их месте, и разговаривать не стал бы…

– Где тело Растопиро?

– Думаю, забрали в морг. Что удалось собрать.

– Надо ехать в РОВД, – сказал Украинский. – Твою мать, а?! Только этого дерьма и не хватало, для полного счастья.

– Да кого вы там сейчас застанете? – возразил Торба, которому вовсе не улыбалось объясняться с районным милицейским начальством. – Все жилы вымотают. Вы же их знаете…

– Я съезжу. – Заявил Украинский, надевая маску подвижника. – Где Журба с Ещешиным? – О поручении, данном Следователю с Близнецом, майор Торба не знал. Сергей Михайлович полагал, что пора бы уже обоим молодцам отстреляться. «Я же сказал, сделать и доложить! Так какого, спрашивается, лешего, б-дь?!»

– А хрен их знает, Сергей Михайлович. Связи нет. Как сквозь землю провалились. Этот ваш Журба, знаете, вообще от рук отбился. Дерзит, понимаете. Джеймса Бонда из себя корчит. Распустились в конец…

Чертыхнувшись, Украинский отстучал номер мобильного телефона Следователя. Но, поскольку от аппарата, висевшего у капитана Журбы на брючном ремне, практически ничего не осталось (пластмасса полностью выгорела, а микросхемы обернулись золой), полковник потерпел неудачу.

– Тишина, б-дь!

– Я же говорю, Сергей Михайлович…

– Ладно, Володя. – Полковник собрался выходить. – Этого, – он показал на «воронок», в котором валялся Атасов, – в камеру. Как появятся Журба и Ещешин, пускай займутся задержанным. Я хочу все знать. Все, б-дь, что у мерзавца на уме. И что есть, и чего, понимаешь, нету. Теперь так, записывай телефон. – Украинский, вооружившись блокнотом, продиктовал номер, оставленный Протасовым Миле Сергеевне в качестве связного. Установи адрес, по которому установлен аппарат, и сразу туда группу захвата.

– Будет сделано, – козырнул Торба. Украинский вылез, сильно хлопнув дверью. Владимир Иванович поморщился от удара и, не торопясь, запустил двигатель.

* * *

Андрей открыл глаза. Комната, освещенная только падающим из кухни светом, была пуста. А как же иначе?

– Кристина, – позвал Андрей. Когда сон уходит, впечатление от него напоминает реальность, как след на песке ступню. На кухне хлопнула форточка. Бандура вздрогнул.

– Кристина?!

Он рывком поднялся с кровати и замер, прислушиваясь, изо всех сил. Стояла абсолютная тишина. Андрей потянул носом, но уловил лишь прогорклый смрад старых окурков. Ее запах исчез. Громко скрипнула дверная пружина в парадном. Послышались удаляющиеся шаги. Все еще под впечатлением сна, Бандура медленно подошел к окну. Во дворе было пусто и тихо. С противоположной стороны, по бульвару Лепсе, проносились редкие машины. Оставляемые ими звуки, отражались фасадами домов и достигали окон в виде шелеста, напоминающего вялый морской прибой. Если хоть немного пофантазировать.

Вздохнув, Андрей поглядел на часы и отправился звонить Правилову.

* * *

Разговор с районным милицейским начальством занял у Украинского минут тридцать и отобрал несколько лет жизни. Распрощавшись, Сергей Михайлович спустился во двор, и нырнул за руль служебной «Волги». По размерам эта машина сопоставима со средним «Мерседесом». А еще у нее четыре колеса. Уже из салона Украинский снова попытался дозвониться Следователю, и, в очередной раз потерпел фиаско. В управлении тот тоже отсутствовал.