Расплата за наивность

— Ты мне это должен за все те страдания, на которые обрек моих близких, — обращаясь к бездыханному телу, пояснила она. — И если мне суждено к ним вернуться, то я вернусь подготовленной…

— Я не собираюсь больше говорить об этом! — шумно возмущалась Надежда, кроша капусту на разделочной доске. — Это вы ее похоронили, а я — нет!

Устало потирая лоб, Николай с тоской смотрел на жену:

— Почему ты не хочешь смириться, Надюш? Ее нет больше…

На последних словах он не удержался и всхлипнул.

В сердцах отбросив нож, она подошла к нему и, нежно приподняв его голову, дрожащим голосом попросила:

— Коленька, милый, поверь мне — Аллочка жива! Я не могу тебе объяснить, как я это чувствую, но она жива! Я никогда не говорила тебе об этом, а теперь хочу рассказать…

Она ногой пододвинула к себе табуретку и, опасливо оглянувшись на открытую дверь, начала свой рассказ.

— В тот день я ехала в поезде к своему мужу. Сидела в купе и в окно смотрела. Под сердцем у меня копошился его ребенок. Все мысли были только о том, как я обрадую своего благоверного. Все было нормально. Внезапно на меня каким-то холодом повеяло. Я не могу объяснить, что это было, но я вдруг почувствовала необъяснимую тоску и отчетливо поняла, что я его больше никогда не увижу… — Надежда на мгновение смолкла, погрузившись в воспоминания, потом продолжила: — И мамину смерть я почувствовала. Кольнуло что-то в сердце и пустотой отозвалось. Все, думаю, что-то случилось… А с Аллочкой нет такого, понимаешь?!

Николай поднял на нее покрасневшие глаза:

— Эх! Кабы так да на самом деле! Тяжко мне, не могу сказать даже как!

— Я все понимаю… Главное — не отчаиваться! — Надежда погладила мужа по всклокоченным волосам. — Главное — верить!

Он встал и, засунув руки в карманы брюк, принялся мерить шагами кухню. После недолгих размышлений внимательно посмотрел на жену:

— А может, ты и права? Слишком уж все выглядит странным… Не могу поверить, что она могла связаться с такой конченной шлюхой… Влад вон поверил, а я — не могу!

— Ты мне лучше про Влада не говори! — возмутилась Надежда. — Не успел зарыть, а уже утешения ищет…

— Это ты про что? — Николай вытаращил на нее глаза.

— Да так… — она тяжело вздохнула и нехотя сказала: — Болтают, у Светки он ночевал…

— Сплетни все это! — возмущенно обрубил он. — Бабы изгаляются! Мужику тяжело, вот и зашел на огонек…

— И задержался до утра, — съязвила Надежда. — Ты его не защищай! Слишком уж он быстро во все поверил! Ни расследования не провел, ничего… Подумаешь, какая оскорбленная добродетель!..

— Ну, ты, Надюш, не кипятись особенно, — миролюбиво протянул Николай. — Не каждому легко понять, когда твоя жена найдена при таких обстоятельствах…

— Это не его жена! — отрезала Надежда и в сердцах хлопнула крышкой о кастрюлю. — Тоже мне, мент называется!..

— Да проводилось расследование. Вся процедура была соблюдена — опознание, опрос свидетелей и так далее, кому от этого легче?

— Сыщики! — окончательно вышла из себя она. — Я и то больше вашего узнала!

— Что ты узнала?!

— А то… — Надежда опять присела у стола. — По своим старым каналам пробежалась и узнала, что Серега бежал из мест лишения свободы! Причем совсем недавно. Странно, что вам пока об этом не сообщили…

— Откуда ты все это? И при чем тут он? — Николай с изумлением уставился на жену.

— Оттуда, — передразнила она его. — А кроме Сереги, я так думаю, некому! Чувствую я, он здесь каким-то боком…

Впервые за последнее время глаза у Николая загорелись живым огнем, он подскочил к жене и чмокнул ее в нос:

— Ты самая замечательная жена на свете! И я тебя люблю!

В кухню ворвался Стасик и закричал:

— Тетя Надя, а Валерик вазу с цветами повалил!..

Валерик сидел в луже и с радостным смехом нашлепывал ладошками по воде. Подхватив его на руки, Николай рассмеялся.

Ползая по полу с тряпкой в руках, Надежда с удовольствием отметила про себя, что впервые с того страшного дня ее муж рассмеялся.

«Неужели он поверил мне?! Наконец-то! — подумала она, потом сердце ее тревожно сжалось. — Где же ты — ласточка наша? Возвращайся поскорее!»

Алка проснулась от предрассветного тумана, холодными щупальцами проникающего под одежду. Она потянулась и замерла: совсем рядом раздался хруст веток.

— Господи боже мой! Помоги мне! — зашептала она слова молитвы.

Серега предупреждал, что леса эти заповедные и встреча со зверьем может закончиться плачевно.

Она настороженно слушала, вглядываясь в молочную пелену, но все звуки заглушал стук ее собственного сердца. Впервые за время своего одиночного путешествия она пожалела, что не обшарила Серегины карманы. Наверняка там был пистолет.

«Сиди теперь и жди, пока тебя не скушают!» — с тоской думала она, ожидая, что тот, кто потревожил ее, опять обнаружит себя.

Кругом было тихо…

Стараясь производить как можно меньше шума, Алка приподнялась со своей лежанки и на полусогнутых ногах начала выбираться из кустарника, который на сегодняшнюю ночь гостеприимно предоставил ей свое покровительство.

Поплотнее запахнув курточку и забросив сумку на плечо, она бодро зашагала в выбранном направлении…