Расплата за предыдущую жизнь

— Что, Плющ, освоился? — вопрос задал широкий в плечах полицай, с неизменной презрительной ухмылкой на лице. — Оружие не дам, пока Крынь тебя стрелять не научит. Слышишь, Крынь? До завтра, чтоб научил как с винтовкой обращаться. Нас, похоже, на помощь ляховичскому отряду отправят. Там в болотах какой-то отряд красных крепко напакостил при зачистке. Так что, каждый ствол на счету. Крынь! Ты понял?

— Понял, Рябой, понял.

— А ты, Плющ, смотри, к краснопузым метнёшься, так долго там не протянешь. Фотокарточки расстрела большевика имеются.

Рябой хмыкнул, глядя на унылое лицо Коли.

Фотокарточки. Точно! Крутился там хмырь с какой-то фигнёй. Только не фотоаппарат это был, и а кинокамера! Они всё засняли! Коля покрылся холодным потом. Пути обратно отрезаны, но служить в полиции он не собирался. Он не предназначен для черновой работы! Он — другой! Он — достоин жить в Берлине!

Громкий подзатыльник, вызвал смех среди столпивших полицаев.

— Хватит спать! — рявкнул Кнырь. — Таскай давай тюки!

Под несмолкающий хохот, Коля носил тюки, мешки, коробки в какой-то пакгауз. Так назвали склад двое полицаев.

Отдохнуть не дали. Кнырь повёл Колю на стрельбище. Которое оказалось во дворах ближайших домов. Глухая кирпичная стена со свежими сколами от пуль и тёмными разводами на ней давала сделать кое-какие выводы. Коля поморщился.

Кнырь выставил в ряд несколько консервных банок на горизонтально лежащей доске чуть в стороне от стены.

— Ну! — стоя рядом с Колей, усмехался Кнырь. — Покажи, что могёшь.

Коля передёрнул затвор. Поднял винтовку. Кнырь жёстко вдавил приклад в плечо. Прицелился. Выстрел. Винтовка ощутимо толкнула в плечо.

— Если крепко не прижимать приклад, то без плеча можно остаться. Меться лучше! Вишь, прорезь? Вот планка. По планке расстояние выставляй. Чего делаешь? Тут метров сто всего, а и того меньше. Вот. Теперь целься и стреляй. Учись, пока дают. Потом некогда будет. Большевики не церемонятся. Пристрелят и всё. У них опыт большой в этом деле.

Как ни старался, как не прицеливался Коля, а все выстрелы уходили в пустоту. В это время несколько немецких солдат привели двух командиров Красной армии. Офицер внимательно посмотрел на полицаев, и подзывая, махнул им рукой. Кнырь сорвался с места и вытянулся по стойке смирно. Коля отстал, запнулся, чуть не уронил винтовку, но тоже постарался вытянуться перед представителем цивилизованного народа.

Офицер оглядел без эмоций Кныря и брезгливо сморщил лицо перед Колей.

— Ви стрелять большевик. Немножко их пугать, мы их будем допро… до-пра-ши-вать. Понятно?

— Яволь, господин офицер. Будет сделано. Только у нас всего одна винтовка.

Офицер кивнул солдату, тот передал своё оружие Кнырю.

Между полицаями и двумя командирами было шагов двадцать. Промазать невозможно. Офицер приказал не убивать, а только попугать, значит выстрелить надо рядом с головой. Так страшнее. Мысли Коли сконцентрировались на расстреле, все остальные его размышления и сомнения улетучились. Он прицелился над головой командира с двумя красными кубиками в петлицах.

— Пли! — неожиданно крикнул офицер, винтовка качнулась.

К ужасу Коли командир с двумя кубиками дёрнул головой назад, упёрся спиной в стену и медленно начал сползать вниз. Кнырь зло толкнул Колю в бок. Второй расстреливаемый командир покосился на тело убитого товарища.

— Что вы хотите знать? — с трудом выговаривая слова, произнёс он.

— Корошо, — улыбнулся офицер.

— Ви преданный Германии солдат. Фамилия?

— Страшнов, — выдавил из себя Коля, сдерживая подступившую тошноту. В голове после результата выстрела, словно всё вычистили, стёрли память, чувства и эмоции.

— Карошо, — повторил офицер и похлопал рукой в кожаной перчатке Колю по щеке.

— Ты чего, падла, творишь? — завёлся Кнырь после ухода немцев с пленным. — Мало того, что приказ не выполнил, так нам ещё и труп закапывать!

Коля находился в прострации и тупо смотрел на суетящегося Кныря.

— Я тут чего могильщиком работать нанялся? Рыть яму ты будешь, снайпер хренов!

Тело расстрелянного красного командира погрузили на подводу, которую выпросили у Рябого, и вывезли за город. Столкнули в канаву и прикопали землёй.

— Неча с ними церемониться, — сплюнул Кнырь. — Удружил ты мне.

— Сам же стараешься побольше большевиков убить, — обронил Коля.

— А если бы у него были важные сведения? А ты его грохнул! Нас бы вместо него грохнули! — не унимался Кнырь.

Рано утром на немецких грузовиках их привезли к реке Щара. Выгрузили на западном берегу. По сведениям разведки в их сторону двигалось крупное военное подразделение, уничтожившее в ходе непродолжительного боя около десяти немецких солдат и одиннадцать представителей вспомогательной полиции. Число раненых не озвучено.

Коля вяло выпрыгнул из кузова. Зверски хотелось спать. Глаза закрывались сами собой. Вчерашний расстрел обнулил эмоции и чувства, и сейчас Коле хотелось выпить кока-колы, сгрызть плитку шоколада и похрустеть чипсами. И, конечно, вдоволь выспаться. В эту ночь снов не было вообще, словно кто-то специально подтёр все воспоминания и события последних дней.