Расплата за риск

Оттолкнувшись плечом от стены, Джек шагнул к Джульетте. Он не знал, что скажет ей сейчас. Вернее, он хотел сказать слишком много. И боялся начать.

Опустившись рядом с девчонкой на колени, Джек протянул руку к ее волосам. Рыжие, длинные пряди запомнились ему именно такими: мягкими и нежными.

Но стоило мужской ладони коснуться девичьего затылка, как плечи тут же поникли. Джек не двигался, замер.

– Жулька… – прошептал он.

В ответ Джульетта вздрогнула, запрокинула голову с плотно закрытыми глазами. И Джек именно сейчас окончательно осознал, что она боится его.

Боится.

Судорожно выдохнув, Данилов сжал руку в кулак, не позволяя себе зарыться пальцами в рыжий водопад волос.

– Жулька, ты чего? – хрипло выдохнул Джек.

Кажется, он перестал дышать. Перестал воспринимать все вокруг. Пульс колотил в виски, отдавался в затылок. А Данилов смотрел на опущенные веки, закрывшие самые замечательные глаза, которые он видел в жизни. Смотрел на побледневшее лицо. На проступившие из-за бледности веснушки на щеках. И сам испугался настолько, что в одночасье отказали все мышцы.

Она боится его.

– Убьешь меня? – выдохнула Жу-жу.

Данилов осел на пол. Руками он уперся в пол, и, кажется, его тело давало сбой. Вполне вероятно, что он сейчас отключится из-за колоссальной нагрузки и повторной потери крови. Но было плевать.

– Дура ты, Лисеныш, – пробормотал Джек, прикрывая глаза. Он не мог больше переносить вида испуганно личика. – Я сто лет тебя люблю.

Джульетта несмело распахнула глаза. Возможно, она все еще спит? А как иначе, если перед ней сидит Данилов и весь измазанный кровью признается ей в любви?

Джульетта протянула руки именно в ту секунду, когда Джек начал заваливаться на пол.

– Если ты пошутил, Данилов, я сама тебя убью! – выдохнула Джульетта, обхватывая широкие мужские плечи дрожащими руками.

– Какие могут быть шутки… – хрипло пробормотал Джек, а его ладони все же зарылись в длинные волосы. А одновременно с громким ударом, разнесшим двери в щепки, жадный рот обрушил град поцелуев на девичьи губы.

Кажется, именно так, отчаянно и алчно, дышит приговоренный к смерти перед исполнением приговора.

Кажется, именно так, жадно и не замечая ничего вокруг, пьет путник, проведший долгое время в пустыне без воды.

Джек и чувствовал себя этим самым путником, который долго скитался в поисках, и, наконец, нашел то, что искал.

– Не похоже, что он планирует убить нашу Жу, – хмыкнул кто-то из мужчин, ворвавшихся в спальню Джульетты.

– Кто знает? Может у него такой подход к работе? – предположил другой.

– Зацеловать до смерти? Ну-ну, – хмыкнул третий.

– Я вот ни хрена не понял!!! – взревел Альберт, появляясь позже остальных. – Все стоят, наблюдают! Меня, мать вашу, он вырубил прямо там! На улице! На глазах моих людей!

– Никто не виноват, что ты у нас неповоротливый бугай, – лаконично заметил отец семейства. – Учился бы у парня. Тем более, судя по …гм… ответной реакции Джульетты, не чужие … Станем. Да, дочь?

– Ваша правда, Леон Романович, – ответил Джек вместо Джульетты, оторвавшись от манящих губ девушки. Большими пальцами он поглаживал щеки, которые вновь радовали глаз своим румянцем.

Но слабость никуда не делась, и Данилов сел спиной к стене. А Джульетта тут же забралась к нему на колени.

Во-первых, не хотела терять ощущения тепла, которое дарили руки любимого мужчины.

Во-вторых, понимала, что этого самого любимого мужчину нужно защитить от четверых старших братьев, двое из которых буквально жаждали добраться до него.

Ситуацию сгладила мама. Эмма Савельевна, осторожно лавируя между высоченных и широкоплечих мужчин, приблизилась к сидевшей на полу парочке. Присела на корточки, ласково взъерошили волосы на макушке Джека и улыбнулась:

– Привет, ребенок, – проговорила женщина.

– Привет, Эмми, – улыбнулся в ответ Джек.

– Раз уж никто в доме уже не спит, выпьем чаю? – предложила Эмма, бросая на Воронцова-старшего вопросительный взгляд и словно не замечая вытянутых физиономий всех присутствующих, включая дочь.

– Чай, так чай, – кивнул мужчина и выпроводил сыновей из спальни.

– Я помогу, – выдохнула Джульетта, торопливо поднимаясь на ноги, когда отец замер в дверях, намекая, что наедине он их не оставит.

– Угу, как добрался сюда, пусть так же резво и спускается, – хмыкнул Леон, не без удовольствия наблюдая за тем, как Данилов морщится, но поднимается на ноги. – А просто прийти, поговорить – нельзя? Нужно было непременно с боем пробиваться?

– Привычка, – повел бровью Джек.

А Джульетта все же поднырнула под его руку, помогая выпрямиться в полный рост. Данилов не удержался. На миг прижался ртом к макушке девчонки.

Видит Бог, он до смерти соскучился по ней!

* * *

Глава 32

Джек сидел на стуле напротив главы семейства. Не сказать, что Данилов нервничал под тяжелым взглядом Леона Воронцова. Но испытывал некий дискомфорт.

Одно дело, когда общаешься с ним по делу, берешь заказ, или улаживаешь какие-то проблемы. А совсем другое, когда смотришь в глаза отцу своей девушки.