Расплата за риск

Милана тихо рассмеялась. Это правда. Прохор всегда был молчалив и замкнут. В отличие от сестры-близняшки Беллы, которая всегда была душой компании. И от младшего брата Яра, который вечно влипал в истории.

Прохор Харитонович был точной копией отца. Только внешность унаследовал от матери.

Бессонов смотрел на Милу, а ей казалось, что краска смущения заливает не только щеки, но и все тело. Черт!

Она не знала, что говорить, куда деть руки и как вымыть чашки, не разбив их.

Ситуацию сгладил входящий звонок телефона Бессонова. Молодой человек хмуро взглянул на дисплей и отошел к высокому окну, чтобы поговорить.

Мила вздохнула. И чего он здесь делает? Только душу рвет своим присутствием. Девушка помнила, как четыре года назад на небольшой домашней вечеринке в честь ее отъезда заграницу, кто-то из взрослых в шутку сказал, что Прохор на правах самого старшего из всех отпрысков дружной компании всегда присматривает за младшими детьми. И действительно. К Бессонову мчались за помощью, если нужно было решить проблемы, а не хотелось привлекать родителей. Вот и сейчас Мила списывала присутствие Прохора и его визиты на дружеские чувства.

Бессонов разговаривал по телефону несколько минут. Вернее, слушал и давал односложные, отрывистые ответы. За это время Мила успела убрать оставшуюся посуду и сходить в комнату для персонала, чтобы переодеться. А когда вернулась, увидела Бессонова, стоявшего на том же месте. Молодой человек о чем-то сосредоточенно думал, чуть склонив голову, вертел в руках ключи от машины и, кажется, даже не заметил появления девушки.

Мила вышла из-за стойки, держа в руках шлем, рюкзак и ключи от двери в кофейню. Девушка приблизилась к регуляторам света и принялась щелкать, выключая освещение. Потом уже привычным движением надела шлем и поправила волосы.

Данилова планировала спокойно выйти из кофейни, придержать дверь для позднего гостя, закрыть ее, включить сигнализацию и спокойно уехать домой.

Простой план. Но, как оказалось, исполнить его оказалось очень сложно.

Прохор Харитонович преградил ей дорогу своей внушительной, крупногабаритной фигурой.

– Мила! – после минутного молчания произнес Бессонов. Потом вновь замолчал.

Данилова вздохнула. Подняла защитное стекло на шлеме. Устало потерла переносицу кончиками пальцев.

– Прохор? – постаралась спокойно произнести девушка. Кажется, ей гарантирована не просто бессонная ночь и горькие слезы. Этот мужчина еще и пах изумительно. Руки так и тянулись потрогать широкие плечи, затянутые тканью дорогого пиджака.

– Поговорим? – Бессонов склонил голову, спрятал руки в карманы брюк.

– А сейчас мы что делаем? – едва заметно улыбнулась девушка, но улыбка тут же померкла, стоило ей наткнуться на странный взгляд красивых серых глаз, которые ей часто снились на чужбине. – Слушай, Бессонов. Неужели тебе никуда не нужно? Ты ведь вроде занятой человек. Нет? А я устала. Завтра мне утром на смену. Хочу отдохнуть.

– Тогда тем более едем, ко мне, – нахмурился Бессонов. – Ко мне ближе.

Мила опешила. Что он вообще говорит? Псих!

– Раз ты устала, за руль тебе нельзя, – продолжал убивать словами Прохор.

– Так, Бессонов, – Мила подняла руку ладонью вверх, словно пыталась остановить поток странной речи, смысл которой никак не доходил до ее мозга. – Мне кажется все это, по меньшей мере, странным.

– Почему? – искренне удивился Прохор, он все также пристально смотрел девчонке в глаза и сжимал руки в кулаки, спрятанные в карманах.

Он не умел ухаживать. Не умел красиво говорить. Он даже свои чувства не умел выражать. Но эта девчонка сбивала его с толку, вносила хаос в его распланированную по часам жизнь, и заставляла совершать несвойственные ему поступки. Вроде ночного кофе, когда в шесть утра уже нужно быть на ногах. И кофе – последний напиток, который стоило пить в половине первого ночи.

– Действительно, почему, – хмыкнула Мила. – Слушай, Прохор Харитонович, вот уже два месяца, с того самого дня, как я устроилась здесь работать, ты приезжаешь едва ли не каждую мою смену. Пьешь кофе. Провожаешь до дома. Скажи, что тебе нужно от меня? Потому что сама я ничего не понимаю!

Возможно, Мила была слишком уставшей, как в физическом, так и в эмоциональном плане. В противно случае она никогда не решилась бы на такие прямые вопросы.

Прохор молчал. Мила решила, что ответа не дождется. И уже опустила защитное стекло на шлеме, словно давая понять, что говорить больше не станет. Она действительно устала. Хочет домой. В свою постельку, чтобы там тихонько повыть в подушку от безысходности и встретить новый день.

– Ты, – произнес Бессонов, шумно выдыхая, так, будто слова давались ему с трудом. – Мне нужна ты.

Мила думала, что ослышалась. Подняла стекло. Взглянула в глаза человеку, который был для нее идеальным. Тем самым, которого она видела в своих мечтах.

– Из меня хреновый романтик, – скривился Бессонов. – Поехали ко мне? Поговорим. А там – как получится.

Вполне возможно, что Данилова отказала бы ему. Но в эту минуту девушка была настолько дезориентирована, что не смогла произнести ни слова. Только кивнула и сняла шлем со своей головы.