Расплата за спасение

Кабинет был маленьким и служил не только рабочим местом хозяина, для которого была создана комфортная зона из большого стола с толстыми ножками и стоящим на нем компьютере со всеми прилагающимися периферийными устройствами, но и для Елены Валерьевны. Об этом говорила рабочая поверхность у окошка. Солнце создавало естественное освещение и лучи, серебрящие танцующие в воздухе пылинки, падали на швейную машинку и сложенные в аккуратную стопку ткани…

А вот атмосфера прямо здесь и сейчас была напряженной. Мне многое хотелось узнать от человека сидящего напротив и я надеюсь он сдержит обещание – будет честен.

– Ты любишь его? – прямо спросил у меня Владимир Александрович.

– Кого?

– Не Филиппа же. Я говорю о своем сыне. Ты любишь Клима?

Я впилась пальцами в бедра.

– Мы вроде пришли сюда, чтобы вы рассказали мне о вашей фамилии, а не для допроса, – сказала я, пряча свой взгляд в щелях между половицами.

– Ты любишь его? – снова повторил он уже с напором.

– Это не важно.

Зачем мне признаваться? Чтобы не только я давила на Назара своими чувствами, но и его родители? Это вызовет в нем еще большее отвращение ко мне. А у них жалость…

Хозяин дома хмыкнул и улыбнулся.

– Скрыв свою любовь словами, ты не подумала о взгляде, полном не только печали, но и самым прекрасным чувством, которое может быть между мужчиной и женщиной.

– Я не хочу это обсуждать.

– Он тоже любит тебя.

– Не надо… – прошептала я то, что хотела сказать в полный голос, но ком вставший в горле помешал мне это сделать. – Не надо говорить о том, что вы не знаете.

– Юля, Юля, – Владимир Александрович поднялся и стал ходить из стороны в сторону, заведя руки за поясницу. – Я очень хорошо знаю своего сына и то, что я сказал – это чистой воды правда. Если бы ты ничего для него не значила, то никогда бы не оказалась здесь.

Я засмеялась, прикрывая глаза.

– Если дело в этом, то причина совсем не в чувствах, а в дружбе с Филиппом. Повышенная ответственность за сохранность его семьи. Ну или на крайний случай в том, что в Назаре взыграли отцовские чувства и он не хочет чтобы Клим пострадал, а я так – приложение к сыну. Женщина с которой иногда можно скоротать ночку, – ответила я откровенно. Говоря правду от которой выворачивает наружу и становится так плохо, что хочется умереть. – Знаете, я устала обманываться, придумывая то, чего на самом деле нет. Это приносит мне только страдания. Поэтому не говорите мне о его любви. Любящий человек никогда не станет поступать так, как он вел себя со мной. Любящий человек будет бороться за свои чувства, а не пытаться замести следы своих необдуманных поступков, случившихся в порыве страсти. Он не любит меня.

– Глупенькая. Ты же знаешь, что Клим потерял свою жену? – Владимир Александрович остановился и поставил руки на стол.

– Да, он рассказал, выставив меня при этом распутной девкой по сравнению со святой женщиной, которой он когда-то отдал свое сердце. Не переживая о том, какой удар он наносит мне своими словами. Ведь он единственный мужчина… – да, что я несу. Мне необходимо выговориться, но не выливать же все свои мысли на этого человека. Замолчав я быстро задышала носом, пытаясь насытиться кислородом и поумерить эмоции и обиду. Приеду и пойду к психологу, вот кто выслушает меня и пусть ему будет по большому счету все равно, но зато мне станет легче. – Давайте прекратим этот разговор. Я итак сказала много лишнего и прошу извинить меня за несдержанность.

Я подняла спокойный взгляд на отца Назара беря себя в руки.

– То, что я сейчас скажу, возможно докажет тебе обратное, – он устроился на стуле и его выражение лица приобрело оттенок самоуверенности. – Его дорогая и как ты сказала «святая супруга» не знала, что мы живы так же как не знает никто другой, кроме тебя и Клима. Сын ей не рассказал, что наша гибель была ненастоящей, для неё мы были мертвы. Всегда! Потому что не были с ней даже знакомы. Нас не стало для всех до того, как они повстречались. А вот ты об этом знаешь и теперь знакома с родителями своего возлюбленного лично. После этого ты снова будешь доказывать мне, что он не любит тебя, Юля?

Глава 38

Юлия

Владимир Александрович отец Назара и у него всегда найдется оправдание для сына. Понимаю, сама мать…

Пусть говорит, что хочет, но это не чувства двигали Назаром, а необходимость, долг. Я для него как кость в горле, он сразу дал это понять, только я все держалась за глупые надежды. Но теперь ему хорошо, орел снова расправил свои крылья свободы.

Мысли о том, что он на радостях пойдет кутить с другими женщинами, развлекаться и праздновать избавление от нас, как от обузы, отмечать возвращение к холостяцкой одинокой жизни, уколола до приступа паники. Я вовремя отпустила эти мерзкие сцены оргий, развеяв мелкими кусочками по бушующему шторму в душе. Мне не должно быть никакого дела до того, что он творит и в чьей палатке начищает свой ствол.

Подняв голову к потолку и вглядываясь в большие лопасти вентилятора, я мысленно приоткрыла рот и завыла.

Кобелинааа, ненасытный!

Есть! Мне есть до этого дело, но все пройдет… Я очень надеюсь, что так и будет.