Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия

Кроме того, в соответствии с п. 2 ст. 1267 ГК РФ автор вправе в порядке, предусмотренном для назначения исполнителя завещания, указать лицо, на которое он возлагает охрану авторства, имени автора и неприкосновенности произведения после своей смерти. Следовательно, лицо, ответственное за охрану авторства, должно быть назначено в завещании и выразить свое согласие на осуществление указанных полномочий непосредственно при удостоверении завещания или не позднее месяца с момента открытия наследства (п. 1 ст. 1134 ГК РФ). И если текст завещания будет исчерпываться только назначением обозначенного лица, то, следуя логике А. А. Кирилловых, такое завещание должно признаваться недействительным, как не содержащее каких-либо распоряжений относительно судьбы имущества завещателя. Однако представляется, что указанный вывод не соответствует действующему законодательству, прямо допускающему включение подобных распоряжений в текст завещания, а также необоснованно ущемляет возможности автора по охране своих прав.

Несмотря на то, что неимущественные распоряжения, строго говоря, не затрагивают наследственного правопреемства, тем не менее они тесно связаны с переходом прав на имущество умершего лица и направлены на охрану тех интересов, которыми обладал наследодатель при жизни. Назначение лица, ответственного за охрану авторства, а также иные распоряжения, связанные с правами автора (например, указание в завещании на недопустимость обнародования произведения (п. 3 ст. 1268 ГК РФ), внесения в произведение изменений, сокращений или дополнений (п. 1 ст. 1266 ГК РФ)), не могут рассматриваться как юридически безразличные. Указанные распоряжения влекут за собой возникновение определенных прав и обязанностей, а следовательно, необходима их надлежащая фиксация, обеспечивающая возможность их обнаружения и реализации. Таким образом, распоряжение имуществом не является признаком, присущим абсолютно каждому завещанию, и не должно отражаться в его определении.

Представляется, что включение указанных распоряжений в завещание отвечает самому характеру завещания как основного документа, составляемого на случай смерти. Объединение всех распоряжений на случай смерти, как имущественных, так и неимущественных, в едином документе позволяет более полно выразить последнюю волю наследодателя, а также способствует ее правильной интерпретации и надлежащему исполнению.

В Германии завещания, содержащие неимущественные распоряжения, также считаются вполне легитимными, при этом количество допустимых распоряжений в Германии значительно больше, чем в России. Сюда относятся: назначение исполнителя завещания (§ 2197 ГГУ), назначение третьего лица, которое будет определять отказополучателя или предмет завещательного отказа (§ 2151, 2154 ГГУ), назначение опекуна для несовершеннолетнего ребенка (абз. 3 § 1777 ГГУ), исключение какого-либо лица из числа возможных опекунов (§ 1782 ГГУ), распределение полномочий между несколькими опекунами (абз. 3 § 1797 ГГУ) и т. д.

Существенные различия между законодательством России и Германии можно обнаружить и в нормах о форме завещания. Любое распоряжение на случай смерти для придания ему юридической силы необходимо облечь в определенную, законодательно установленную форму. В отечественной теории гражданского права традиционно различают сделки, совершаемые в устной форме (вербальной и конклюдентными действиями) и письменной форме (простой и нотариальной)[48]. В германском гражданском праве в отличие от российского выделяется пять основных форм: письменная форма, электронная форма, форма текста, официальное свидетельствование и нотариальное удостоверение[49].