Расправь свои крылья

– А мы-то, дураки, радовались, что так быстро раскупили все билеты! Даже не заподозрили неладное, – вздохнул Марк, упав на диван.

– Выступать для них – это какой-то мазохизм, – пробормотал Савелий.

Я повернулся к Макси. Она положила скрипку на стол, а сама без сил прислонилась к стене и прикрыла глаза. Это был миг душевного надлома.

– Простите, это все из-за меня, – тихо проговорила она.

– Ты не виновата. – Я тут же оказался возле нее и взял ее дрожащие руки в свои ладони.

– Макси, даже не думай так, – поддержал Гедеон.

– Послушай, – я повернулся к нему. – Макси должна что-нибудь импровизировать на скрипке и во время оставшихся песен.

Наши оставшиеся пять композиций не включали в себя звуки скрипки. Но выступать перед сегодняшними зрителями без Макси не имело смысла, ведь это была ее битва.

– Да, – согласился Гедеон и взглянул на Макси. – Справишься?

Она неуверенно кивнула, а затем Гедеон вышел, жестом позвав остальных следовать за ним. Мы с Макси остались одни. Я продолжал держать ее за руки, чувствуя, как ее трясло мелкой дрожью. В ее глазах застыло отчаяние, смешанное со страхом и болью.

– Ты не дашь им отнять у тебя музыку, – прошептал я, склонившись к ней. – Ты уже обрушила на них весь свой талант и доказала, что свободна.

– Мне до сих пор кажется, что он сломает мою скрипку, – тихо проговорила Макси и вдруг всхлипнула.

– Я никому не позволю сломать ни твою скрипку, ни тебя. Никакие темные тени не закроют твой свет. И помни, что страдания делают тебя только сильнее.

Макси

Я едва сдерживала слезы. Чувство отчаяния сжирало меня изнутри, разрывая на части. В груди появилась такая свинцовая тяжесть, что стало трудно дышать. Событие сегодняшнего вечера угрожало раздавить меня. Как я только еще продержалась и смогла отыграть эти три композиции? Я почувствовала, как Ден сжал мои дрожащие пальцы, и поняла, кто не дал мне сломаться. Он с самого начала поддерживал меня. Он всегда был рядом со мной, когда я в этом нуждалась. Он помог мне освободиться от всех оков, которые на протяжении десятилетия сковывали меня. Сейчас он давал мне силы идти дальше.

– Вперед, – сказал он.

– Да, – прошептала я, и он выпустил мои ладони из своих теплых рук. Внезапно я снова ощутила холод, когда исчез этот тактильный контакт.

А в следующий момент он крепко обнял меня и прижал к себе. Он понял, что мне так необходимы были объятия. В ответ я тоже обхватила его руками и прижалась щекой к плечу. Его рука ободряюще гладила меня по спине, постепенно вытесняя из моей души страх и переживания. Он словно бы давал обещание, что будет всегда обнимать и поддерживать меня. Мне хотелось еще глубже погрузиться в его тепло.

«Поцелуй меня, просто поцелуй меня», – подумала я, а потом не заметила, как сама потянулась к нему. Как только наши губы соприкоснулись, я выпустила все скопившееся напряжение. Холод мгновенно отступил, каждая клеточка моего тела воспламенилась, как от пожара. Я хотела тепла, а оказалась в пылающем огне. Самое время было в очередной раз признаться самой себе, что я в него все-таки влюбилась. Внутри меня засияло солнце. Я прильнула к нему, и моя рука залезла под его рубашку. Я удивилась тому, какая вдруг стала смелая. Это был пьянящий восторг, я даже забыла, где находилась и что мне предстояло сделать.

– Простите, что прерываю. – Возле нас вдруг раздалось деликатное покашливание. – Но давайте побыстрее начнем.

Владислав. Я резко отстранилась от Дена, смущенно глядя на музыкального менеджера.

– Да, – невозмутимо ответил ему Ден. – Уже идем.

Ден

– Шоу продолжается, я даже собрал для вас еще больше зрителей, – провозгласил Герман, когда мы снова вышли на сцену.

Это действительно было так. Позади них застыли фигуры официантов, барменов и еще нескольких человек обслуживающего персонала. И это выглядело просто как плевок в лицо.

Скрепя сердце мы отыграли еще одну композицию, после чего Герман поднялся со своего места.

– Достаточно! Концерт закончен! – закричал он, приближаясь к сцене и не отрывая цепкого взгляда от Макси. – Поиграла в звезду и хватит, малышка. Теперь пора возвращаться домой.

Она опустила скрипку и решительно подошла к краю сцены.

– У меня больше нет дома, – бросила она ему.

Глаза Германа вспыхнули, и он с искаженным лицом дернулся к ступенькам, ведущим на сцену. Макси испуганно отшатнулась, разгадав его намерение. Я оказался проворнее, и закрыл собой Макси за секунду до того, как он возник перед ней.

– Оставь ее в покое, – процедил я сквозь зубы.

– Макси сейчас уедет со мной, – прорычал Герман и, вцепившись в мою рубашку, попытался оттолкнуть меня.

Рядом со мной тут же появился Марк, тыча барабанными палочками прямо в лицо Герману. А за ним – Гедеон и Савелий.

– Какие проблемы, чувак? Руки убери. Сейчас же.

Под грозным взглядом Марка Герман выпустил мою рубашку, а потом вновь посмотрел на Макси.

– Максимилиана, давай поговорим спокойно.

– Макси, пожалуйста. – На сцену подошел Эдуард. Как я ненавижу его! – Давай отойдем и обсудим всю возникшую ситуацию.

– Ладно, – вдруг произнесла она, а потом повернулась ко мне, протягивая скрипку. – Возьми ее, Ден.