Расправа над СССР — предумышленное убийство

Гарантированность быта и доступность основных благ были исключительно высоки. Ни в одной западной стране, при сколько угодно высоком уровне жизни человек не имел такого уровня социальной защищенности.

Люди привыкли к тому, что они это имеют и что им все это «полагается». Они не испытывали удовлетворения от того, что все это имеют. Большинство людей хотели иметь больше, чем имели в данный момент, и считали, что им «недодают». Вот как обширно процитированный мною товарищ из Интернета – мало было цветных телевизоров и электронных часов! Подумаешь, состыковались в космосе «Союз» и «Аполлон»! Даешь больше!!!

Это тем более странно, что люди имели беспрецедентно высокий уровень доступа к достижениям науки и культуры. Такой, которого нет и в помине в самой развитой стране современного западного мира. И такую медицинскую помощь, о которой даже жители самых развитых стран могли бы только мечтать.

В мире «застойной» науки

Учтем еще одно важнейшее обстоятельство: наука в СССР была одной из наиболее развитых отраслей народного хозяйства. Уважение к интеллекту и вообще всему «умственному» – в российской традиции. Теперь же «в науке» работала заметная часть всего громадного населения СССР, и эта часть все время возрастала.

Темпы роста численности научных работников более чем в два раза превышали темпы роста численности всех рабочих и служащих. С 1960 по 1975 год численность научных работников увеличилась в 3,5 раза, численность работников с ученой степенью кандидата или доктора наук – в 3,3 раза.

Число научных работников в СССР в 1975 году составляло 1/4 часть научных работников всего мира. Была наука советская – и вся остальная. Слишком много ученых? А это смотря для чего. По крайней мере, ученые на Западе смотрели на эту систему с откровенной завистью.

Правда, если в 1950-е годы ученые зарабатывали в 2–2,5 раза больше работников промышленности, к 1980-му их зарплаты примерно уравнялись. Но одно дело – брать бензиновую пилу и по колено в снегу валить деревья, совсем другое – работать головой в тишине и уюте кабинета.

Наука составляла огромную инфраструктуру. Академия наук СССР для охвата всей колоссальной страны создала три региональных отделения: Сибирское, Дальневосточное и Уральское. Это был небольшой элитарный клуб: 323 действительных члена, 586 членов-корреспондентов, 138 иностранных членов. Принадлежность к Академии наук СССР всегда высоко ценилась на Западе, как и признание советскими учеными.

В сети АН СССР насчитывалось 295 научных учреждений. В их числе – специальная астрофизическая обсерватория АН СССР на Северном Кавказе, телескоп которой имел кольцеобразную отражающую поверхность диаметром 600 м… и много другого не менее интересного.

АН СССР имела собственное издательство, научно-исследовательский флот, сеть библиотек.

АН СССР и Академии в республиках, отраслевые Академии, университеты и пединституты образовывали единую громадную систему, инфраструктуру в масштабах всей колоссальной страны.

Сейчас трудно даже описать, сколько проводилось конференций, семинаров, круглых столов, встреч – одним словом, событий в каждой профессиональной сфере. Большая часть этих событий происходила в очень узкой профессиональной среде – события для нескольких сотен, самое большее – нескольких тысяч человек. Но и более широкие научные сообщества, иногда на стыке нескольких профессий, собирались, делились информацией.

Наука жила напряженно, увлекательно и ярко. А ученые, традиционно не особенно занятые, сами планировавшие интенсивность своего труда, были заметным элементом населения СССР… Много нас было, и эта многомиллионная армия, верхушка интеллигенции, действительно много что решала… В этой толще формировались политические идеи и репутации, создавались направления и поддерживались общественные деятели.

Наконец, среда научных работников была и создателем, и потребителем всего, что называется таким неопределенным словом – «культура».

С этим в СССР Брежнева тоже было очень хорошо.

В мире культурного бума

В 1964–1980 годах все области культуры развивались с невероятной скоростью, взрывообразно! Это время множества самых невероятных экспериментов, причудливых и удивительных. Часть этих экспериментов как-то незаметно ушла в прошлое, как песенки Юлия Кима или фантастика Казанцева, многие барды, писатели, художники-абстракционисты забылись… Но в эти же годы формировалось все то, чем мы во многом продолжаем жить до сих пор. То, что по справедливости вошло в золотую сокровищницу российской и русской культуры. Пласт «новой и новейшей классики», как назвал это явление один неглупый историк.

Это время развития русского рока, Бориса Гребенщикова, митьков и фильмов Рязанова, эпоха творчества братьев Стругацких и Астафьева, грустного «Сталкера» Андрея Тарковского и веселых «Джентльменов удачи». Бывает трудно что-то особо выделить, так все многочисленно, разнообразно, ярко, интересно, богато.