Распутье

Предстояла последняя схватка с тигрицей, с той, что однажды Дьявол встретил на перевале. И вот их тропы пересеклись. Тигрица с тем же нескрываемым удивлением смотрела на смельчака. Не убегает. Это уже занятно. Угрожающе зарычала. Черный Дьявол ответил таким же рыком, припал к травам, намереваясь напасть на хозяйку леса. Тигрица подобрала лапы, начала нервно перебирать ими. Подрагивал гибкий хвост. Пошла на Дьявола скрадывающей смертельной походкой. Собралась в тугую пружину, чтобы прыгнуть на наглеца, посмевшего не убегать с тропы охоты таежной царицы. Уминала тяжелыми лапами листву, готовила себе опору. Прыгнула. Как парящая птица, легко проскользила по воздуху, мелькнув на солнце охристой с черными полосами шерстью, упала там, где должен был быть Черный Дьявол. Но там было пусто. Дьявол в доли секунды ушел от врага и с ходу, с лёту успел схватить тигрицу за бок, прошел своими клычинами, будто ножом, располосовал кожу. Тихий и болезненный рык, замешательство – и этого хватило Дьяволу, чтобы напасть на тигрицу сзади, в страшном рывке перехватить сухожилия на задней лапе. Грозный рев, и она, беспомощная, покатилась по чистинке. Вскочила, искалеченная и трехлапая. Не знала, что Дьявол такое мог делать мастерски. В лютой злобе еще попыталась поймать обидчика, но он теперь совсем легко уходил от неё. А уходя, ранил и ранил. Заревела. Нет, она уже не нападала, она защищалась. Нападал Черный Дьявол.

Рык и стон потрясали небо, раскачивали горы… Дул ровный ветерок, светило яркое солнце. Тигрица уже не грозила, а просила милости, сдалась врагу. Начала уходить, пятиться за перевал. Черный Дьявол не наступал. Зачем? Раз уходит, значит, побеждена. Больше в эту долину не вернется. Поскакала. Беспомощно болталась на весу покалеченная лапа. Победа, и легкая победа. Теперь и тигры будут обходить стороной Черного Дьявола, познали его силу.

Пора было возвращаться домой, чтобы сегодня уже вывести волчат на охоту, пусть постигают таежную науку.

У логова копошились два человека. Это были манзы-корневщики. Они уже успели связать одного волчонка, остальных загнали в нору. Волчица же при появлении людей поспешила скрыться, бросила волчат. Однажды так же бросил волчат и Черный Дьявол, когда на их логово набрели Арсё и Федор. Но сейчас, распалённый боем, он решительно бросился на людей. Да и волчата ему полюбились, кроме разве забияки светло-серого. С лёту сбил мощной грудью человека, тот упал, покатился, закричал, как умирающий зайчонок, вскочил и чёртом бросился под сопку. Второго хватил пастью за плечо и тоже сбил с ног. Человек увидел перед собой оскаленную пасть черного волка, вскочив, высоко подпрыгнул и кубарем скатился с обрыва. Плюхнулся в ключ и во все лопатки дунул вслед за товарищем. Дьявол и этих не преследовал, не пытался убить. Без того наказаны и никогда не завернут в эти места. И потом, они без ружей. Такие люди не опасны для Дьявола, а раз не опасны, то зачем их убивать? Обнюхал связанного волчонка, начал перегрызать ремни. Освободил. Вернулась волчица. Дьявол рыкнул на нее. Она упала на живот и поползла к грозному властелину.

Во владениях Черного Дьявола наступил мир и благоденствие. Теперь можно было без опаски ходить по тайге, жить без врагов. Растить волчат.

8

Война – это игра великих безумцев, которые поставили на карту жизнь народов и государств. Война – это огромная машина, которая без руля и ветрил несётся под уклон: отказали тормоза. Война – это мешанина и неразбериха, и кто победит, то одному Господу Богу известно. Война – это жуткий сон, который едва ли мог бы присниться простому человеку, разумному человеку; такой сон подстать только безумцу. И не видят те безумцы своих промахов и ошибок. Их может видеть тот, кто не втянут в эту войну, может видеть историк, что перевернул горы записей, осознал чужие ошибки. А безумцы спорят, безумцы хотят показаться разумными.

Начальник Генерального штаба Мольтке разработал планы войны с Россией и Францией. Он двинул свои войска к границам Франции, по ходу поглотив нейтральное государство Люксембург, затем нейтральную Бельгию, разбив слабые армии этих стран. Машина была запущена, машина полетела в пропасть. Кайзер не хотел войны на два фронта, он приказал Мольтке вернуть войска от границ Франции и бросить их на Россию. Воевать один на один только с Россией. Но Мольтке, педантичный и точный Мольтке, представил планы, что годами создавались в Генеральном штабе, вынашивались в тиши кабинетов, доказал кайзеру, что уже ничего невозможно сделать, нельзя повернуть войска назад, как нельзя остановить машину, что уже зависла над пропастью: это, мол, создаст неразбериху и путаницу, нарушит планы, перемешает войска, как ребенок оловянных солдатиков. И кайзер сдался, махнул рукой, как человек, который, видя догорающий дом, устало опускает руки.