Распутин

- Итак, дело вот в чем, господа... - проговорил Митрич, разбирая бумаги. - В Петербурге образовалась группа довольно видных представителей интеллигенции - большею частью из левых кругов, конечно, - которая поставила себе задачей немедленное воплощение в жизни идеалов социализма. Довольно разговаривать и уговаривать, будем действовать примером - таков их девиз. Для этой цели они организовали общество на паях. Пай от пятисот рублей и выше по желанию, причем неимущие освобождаются от взноса совершенно... - поторопился он прибавить в сторону беспокойно завозившейся Сонечки. - Собрав деньги, уполномоченные общества немедленно выедут на кавказское побережье Черного моря для покупки - конечно, на самом берегу моря, в красивой и здоровой местности - соответствующего участка земли десятин примерно в пятьсот или даже в тясячу. Хозяйственной основой этой первой вольной коммуны - официально, чтобы не дразнить гусей, она будет называться земледельческим кооперативом или артелью, но по существу будет коммуной, - так основанием ее будет, конечно, земледелие со всеми его отраслями, как садоводство, огородничество, пчеловодство, разведение промышленных и лекарственных растений и прочее, но коммуна отнюдь не будет чуждаться и фабрично-заводских промыслов, и на своих землях среди гор и лесов она предполагает воздвигнуть фабрики-дворцы, полные воздуха и света, заплетенные розами, в которых новые вольные рабочие и покажут современному капиталистическому обществу, что может дать людям вольный сознательный труд... Само собою разумеется, реформаторская деятельность коммуны будет развиваться не только в экономической области, но во всех областях человеческой жизни. Для детей там будет основана новая, совсем свободная школа - этому вот я глубоко сочувствую - и огромный, полный солнца университет будет как бы золотым, сияющим центром этого трудового улья, которому инициаторы решили дать название Живая вода: все жаждущие правды и воли могут приходить и пить из живоносного источника... Вот тут у меня есть их сметы, и проект устава, и подробная пояснительная записка, но все эти документы я передам тому кружку лиц, которые пожелают принять личное участие в коммуне, а буде таких лиц у нас не найдется, отдам Георгиевскому, когда он заедет сюда к нам. Вас же утомлять чтением всех этих документов, думаю, не стоит, хотя замысел их и довольно любопытен...

- Нет, нет, читайте... - раздались со всех сторон голоса. - Это чрезвычайно интересно... Время есть... Просим прочесть...

- Ну, отлично... - добродушно согласился Митрич. - Только Анюта с Сонечкой пусть поят всех нас чаем, а вы, Григорий Николаевич, понянчите уж малышей, чтобы они нам не мешали...

- Хорошо... Хорошо... - сказал Григорий Николаевич, который и без того уже тутушкал обоих близнецов, заставляя их скакать на коленях, как на лошадке. - Мы с ними отлично спелись... Читайте.

И вот в душной, тяжело воняющей керосином и неметенной комнате, вкруг залитого чаем и заваленного сальными тарелками и всякими объедками стола началось чтение проекта великого дела, который был похож не столько на проект хозяйственного предприятия, сколько на прекрасную поэму, на стихотворение в прозе, на какой-то золотой сон, осуществление которого в жизни создаст на земле в каких-нибудь три года настоящий рай. И все, сидя на продавленных стульях, слушали - один с некоторым недоверием, другие, как Сонечка и Ваня, затаив от волнения дыхание. Близнецы не раз принимались шуметь, но Григорий Николаевич, прищелкивая языком, изображал лошадку, менял пахучие пеленки, подмигивал, подсвистывал, и они снова замолкали...

Чтение кончилось. Митрич вытирал грязным платком проступивший на лбу пот и, сняв очки, все никак не мог попасть ими в истертый футляр.

- Какой у него яркий и горячий литературный талант! - сказала тихо Елена Петровна.

- Да, с подъемом написано... - согласился Станкевич, захрустев стулом.

- Но дело не в этом, господа, а в том, кто из нас примкнет к великому делу... - нетерпеливо бросила уже запылавшая Сонечка.