Распутин (др.издание)

На с. 165 3-го тома лейпцигского издания во фразе: «4 пока Алексей делал подробный доклад о своей разведке в Екатеринодаре, о безумных расстрелах и бесчинствах, творимых большевиками, о все <…> недовольстве населения, а в особенности казаков…» — явно пропущено какое-то слово, возможно <растущем>.Этот текст в настоящем издании на с. 631 опубликован с использованием угловых скобок.

На с. 251 того же тома лейпцигского издания явная ошибка во фразе: # — Вы правы, генерал… — сказал Троцкий. — Я не только не могу пойти навстречу желаниям товарища Троцкого, но в наше время…»Судя по контексту вместо товарища Троцкогодолжно быть товарища Бонча,что и исправлено в нашем издании (с. 686).

В том же томе 3 (с. 363) допущен явный типографский брак — очевидно пропущена строка во фразе: «И есть у меня дружок один, тоже священник, в Самарской губернии; так пишет мне он, что после того, как очистилась Церковь от этого зла многовекового, множество сектантов-отщепенцев радостно вернулись к бедной и убогой Церкви, и их руками Церковь освобождается от этой <… > любимую так, как чтят Ее теперь, как никогда не припадали с таким усердием к мощам великой благоверной княгини нашей, как после их вскрытия большевиками…»

Знаками <…> обозначено место, где пропущен текст. Конец фразы можно восстановить более или менее достоверно: *…Церковь освобождается от этой <ереси>».Начало же следующей фразы не восстанавливается, хотя смысл понятен: никогда не чтили Церковь любимую так, как чтят ее теперь.

Рукописи И. Ф. Наживина (если они, конечно, сохранились) недоступны; других изданий «Распутина» не было; поэтому пришлось сократить текст так, как это сделано у нас на с. 757.

На с. 416 того же тома напечатано Николай Иванович(Гвоздев), хотя всюду он Иван Николаевич,что мы и учли в нашем издании (с. 791).

В тексте романа исправлены явные ошибки и опечатки.

В остальном редакция стремилась сохранить своеобразие стиля автора, приведя только орфографию и пунктуацию к современным нормам, но не исправляя некоторые особенности авторской манеры: например, его любовь к употреблению тире либо употребление в авторской речи искаженной лексики героев.

Редакция выражает искреннюю благодарность за помощь в работе над этим томом Гельмуту Гансовичу Геннису и Георгию Гельмутовичу Теннису.

Ниже помещается реальный комментарий к роману ^{240}, при этом мы должны предупредить, что не все реалии нам удалось раскрыть. Особенно это касается реальных исторических лиц, поскольку наряду с подлинными историческими деятелями, с одной стороны, и вымышленными персонажами, с другой, в романе присутствует целый ряд лиц, о которых автор говорит намеками, изменяя их имена и фамилии, но так, что об их прототипах можно догадаться и по звучанию придуманной фамилии, и по событиям, связанным с ними. Так например, выведенный в романе главнокомандующий Добровольческой армией Гай-Гаевский невольно ассоциируется с подлинным лицом — Владимиром Зеноновичем Май-Маевским (1867–1920), генералом, участником белого движения. Другой герой романа — казачий генерал Белов, поднявший на юге мятеж против красных, а затем перессорившийся со своими соратниками по белому движению, вызывает в памяти реально существовавшего атамана Войска Донского с такой же «цветной» фамилией, но другой окраски — Петра Николаевича Краснова (1869–1947), который создал белоказачью армию, служил у Деникина, но не поладил с ним. В таких случаях полностью отождествлять литературные персонажи с реальными лицами нельзя, тем более, что и сам автор этого явно не хочет: в случае с Беловым — Красновым автор даже упоминает реального П. Н. Краснова отдельно, как бы подчеркивая, что Белов — это не Краснов. Естественно, что такие намеки мы не имели права вносить в реальный комментарий, поскольку в их истинности никто, кроме самого автора, не может быть уверен.

КРАТКИЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ СПРАВКИ