Распутин и евреи

Когда госпожа Липперт рассказала Распутину о ее приеме у Сазонова, он был очень недоволен, но не сказал ни слова, потому что Сазонов все же обещал исполнить просьбу.

Мы ждали восемь дней. От Сазонова не было известий. Госпожа Липперт опять явилась к Распутину за советом. Он не любил, если его престиж начинал колебаться. Если он получал отказ, то он становился раздраженным. Так случилось и на этот раз. Распутин побежал к своему письменному столу и написал:

«Слушай, министр! Я послал к тебе одну бабу. Бог знает, что ты ей наговорил. Оставь это! Устрой, тогда все будет хорошо. Если нет, то я набью тебе бока. Расскажу любящему, и ты полетишь. Распутин».

Слова «Расскажу любящему» означали, что Распутин намеревался по этому делу говорить с царем.

Госпожа Липперт сперва не осмеливалась со столь вызывающим письмом идти к Сазонову. Грубый тон записки был ей самой неприятен. Я все же уговорил ее посетить еще раз Сазонова. Она пошла и вручила ему записку.

- Ваше Превосходительство! - сказала она. - Я имею еще одну записку от Распутина. Делайте с ней, что хотите !

- Как! - воскликнул он. - Я должен позволить такому пройдохе, как Распутину, писать мне такие письма? ! Если бы вы не были дамой, я просто велел бы вас выбросить.

После этого госпожа Липперт просила вернуть ей письмо Распутина, но, к удивлению, Сазонов отказался и, по-видимому, его злоба затихла.

- Если вы мне сейчас не вернете письмо Распутина, - ответила госпожа Липперт, - немедленно пойду к Распутину и передам ему наш разговор.

- Оставим это, - ответил Сазонов после некоторого колебания. - Я был вне себя. Не обращайте внимания на это. Скажите отцу Григорию, что это была лишь шутка.

- По моему мнению, - заметила госпожа Липперт, - вам следовало бы позвонить теперь Распутину. - От нее не ускользнула перемена в отношении Сазонова к Распутину. - Вы ведь знаете, что он меняет министров как перчатки.

Она сняла телефонную трубку, соединилась с квартирой Распутина, попросила его к телефону и передала трубку Сазонову.

- Вы прислали мне странное письмо, Григорий Ефимович, - сказал Сазонов, - разве вы сердитесь на меня?

- Как так? - ответил Распутин. - Не за мною дело. Ты меня обидел. Только советую тебе не пакостить, а лучше оставаться друзьями.

Разговор закончился несколькими пояснительными фразами, причем Распутин присовокупил:

- Мы с тобою уживемся хорошо. Я еще никому таких писем не писал.

После двух недель д-р Липперт был в Петербурге.

Очень гладко закончились наши хлопоты в пользу сосланных в Сибирь польских помещиков, которых по обвинению генерала Брусилова сослали в Сибирь за то, что они будто бы из своих имений на Галицийском фронте сообщали неприятелю по телефону сведения о передвижениях войск. Я находился в отличных отношениях с деканом католического Невского прихода в Петербурге патером Казимиром. Патера просил один галицийский ксендз похлопотать в соответствующих учреждениях за сосланных помещиков. Между тем как ксендз считал нужным передать это дело папе, патер Казимир счел более целесообразным обратиться ко мне. С Распутиным патер Казимир был уже знаком с одного кутежа.

Я ему посоветовал обратиться к Распутину. Казимир не хотел обращаться к нему как частное лицо, а направился к нему в своем служебном одеянии. Этим Распутин счел себя очень польщенным. Возбужденное против поляков дело по обвинению их в шпионаже он считал необоснованным. Он предложил патеру Казимиру прислать к нему жен и детей сосланных.

- Я им поясню, каким путем они могут добиться освобождения своих кормильцев, - заявил он.

Спустя две недели в Петербург приехала делегация польских помещиков, среди которых находились также жены и дети сосланных помещиков. Казимир привел их ко мне. Вызванный по телефону на мою квартиру Распутин отнесся к полякам очень любезно и приветливо.

- Мы все славяне, - сказал он, - и я хочу вам помочь. И прошу находящуюся между вами потомку бурбонов и одного из делегатов меня сопровождать. Я вас представлю царице, и вы ей скажете, что, несмотря на все, вы все же остаетесь верными престолу, а находитесь без защитников.

- А потом что? - спросил один из поляков.

- Остальное уже сделаю я сам, - ответил Распутин.

На другое утро уже в восемь часов я доставил поляков к Распутину, где уже находился автомобиль охраны. Распутин поехал с ними в Царское Село. Царь в то время находился на фронте. Царица милостиво приняла поляков в своем лазарете и спросила Распутина:

- Что мне делать?

- Напиши письмо к папе и пошли его с поляками в главную квартиру, кроме того, телеграфируй Воейкову, чтобы он позаботился о приеме их царем.

- Хорошо, - сказала царица, - я напишу Воейкову, чтобы допустили поляков к папе. Поляки должны мне подать прошение, на котором я напишу «Согласна» и которое я с курьером пошлю папе. Таким образом, прошение получится в главной квартире еще до приезда туда поляков.