Распутин наш. 1917

– Вы видели ящики с маркировкой земгора, – охотно пояснил Григорий. – Эти ловкачи вместо заводов во исполнение военных подрядов построили фабрику по производству тары и договорились с посторонними производителями упаковывать в неё продукцию. Подрядчикам выгодно – тара им поставляется бесплатно. На ящиках крупными буквами – маркировка земгора. Создаётся впечатление, что практически все фронтовые поставки осуществляет спаситель-земгор. А он попросту упаковывает и перепродаёт.

– Ловко, ничего не скажешь! – покачал головой Непенин.

– Итак, мы подошли к главному, – Распутин заточил карандаш и придвинул ближе листок, – западные, сегодня в основном американские банки, финансируют рост недовольства среди населения, сеют панику в средствах массовой информации, покрывают и поощряют коррупцию, стимулируя вывоз награбленного, предоставляя целый набор конфиденциальных банковских услуг, и одновременно подставляют своих протеже под народный гнев, как демонстративных гедонистов-расточителей…

– И всё-таки последнее не могу взять в толк, – покачал головой Непенин.

Распутин стал “закипать” от нежелания собеседников понимать очевидное.

– На первом этапе нарочитый шик и лоск “хозяев жизни” является дополнительным раздражителем для простых людей, помогает сподвигнуть их на бунт, а на втором, если бунт удастся, точечная ликвидация элитариев автоматически делает банкиров собственниками хранимых ценностей… Впрочем, у них есть тысяча и один способ экспроприации экспроприаторов.

– Вы сказали, что переходите к главному…

– Да, конечно! – внутри третьего массивного круга Распутин написал слово “террор”. – С самого начала войны на территории России английская и французская разведки исподволь готовят, вооружают, идеологически обрабатывают группы боевиков, задачей которых является революционная работа “из-за спины бунтующего народа”, вооруженные провокации, физическая ликвидация всех, кто пытается навести порядок и препятствовать сползанию страны в анархию. Группы боевиков строго специализированы. Одни должны, затесавшись в толпу, стрелять в полицейских, другие – в облачении полиции – палить по народу. Есть группы, в обязанности которых входит нарушение линий связи, захват узловых станций, блокирование воинских частей. Самые опасные – группы индивидуального террора. В их задачу входит физическая ликвидация наиболее значимых лиц российского государства.

– Государя? – с ужасом, полушёпотом спросил Непенин.

– Простите, если задену ваши верноподданнические чувства, но император сегодня, к глубокому прискорбию, не является наиболее значимым лицом. Я говорю про офицеров и чиновников, способных прекратить беспорядки и остановить анархию, про инженеров и учёных, организаторов производств, про всех, чьими усилиями государство прирастает, становясь сильным и независимым.

Распутин развернул к собеседникам листок с нарисованным трилистником.

– Не имея возможности объять необъятное, свою задачу вижу в нейтрализации именно третьей, террористической группы. На сегодня она насчитывает порядка двух тысяч активных штыков, но, как любой воинский коллектив, зависит от ключевых персон и связей. Мне частично удалось выявить их организационную паутину, а один из штабов в Стокгольме – даже разгромить.

– Да, Григорий Ефимович, информация о неожиданной, скоропостижной самоликвидации группы Ганецкого дошла и до наших пенатов, – впервые за всё время разговора улыбнулся Вандам. – Значит, главной и единственной вашей задачей на ближайшее время будет ликвидация ликвидаторов?

– Главной, но не единственной, – покачал головой Распутин. – Мы при всем желании не сможем предотвратить предстоящие беспорядки, но чуть-чуть подправить движение революционных масс постараемся… Не менее важной задачей считаю создание условий, при которых продолжение войны станет нелогичным и противоестественным. Но нам для этого необходим хоть какой-то “фидбэк” от вашего германского визави полковника Николаи.

* * *

Поредевшая делегация генерального штаба Германии под командованием капитана Кейтеля с самого утра была в сборе. Ждали только полковника Николаи, задержавшегося в посольстве. Офицеры слонялись по тесному холлу гостиницы, в сотый раз пили нестерпимо крепкий кофе и скучали. Унылая зимняя Швеция навевала тоску. Совершенно неожиданные потери личного состава вгоняли в депрессию. Всем хотелось домой, а дальше – хоть в тыл, хоть на фронт, где враг находится строго в определённом направлении, не прячется под партикулярным платьем и не наносит удары исподтишка…

– Господин капитан! – отвлёк Кейтеля от мрачных раздумий голос курьера из посольства, – господин полковник просил передать лично вам это письмо и предупредить, чтобы отправлялись без него. Он вынужден задержаться.

– Хорошо, – Кейтель нехотя принял пухлый конверт и одним движением руки подал команду на выдвижение. Люди зашевелились, разбирая баулы и чемоданы.

– Ну, что еще придумал наш блистательный Вальтер? – задал ожидаемый вопрос стоящий рядом Дёниц.