Распутин наш. 1917

— Именно эти слова я хотела произнести от своего имени, — она вздохнула, словно всхлипнула, и продолжила неуверенно, — но в первую очередь давайте сразу проясним некоторую двусмысленность моего нахождения в вашем доме… Это не комильфо…

— …носит чисто служебный, вынужденный характер, — торопливо перебил Анну Распутин, — форс-мажор. Даже дикие звери во время лесных пожаров ищут спасения у чужого жилья. Воины иногда вынуждены обустраиваться на ночлег не там, где им хочется, а там, где безопаснее.

— Спасибо, вы прекрасно обосновали моё весьма затруднительное положение, — кивнула женщина и, наконец, обернулась… — Скажите, а вам никто не говорил, что так бесцеремонно разглядывать дам неприлично?

— Простите, Аня, — смутился Григорий, заметив, что каждый раз, когда он произносит это имя, её лицо вздрагивает. — Я не хотел вас обидеть. Но вы сами сказали, что я — раненый, поэтому мне прощается некоторое «вульгаритЭ»…

— Говоря это, я надеялась, что вы ранены не в голову.

— И туда тоже, — вздохнул Григорий, ощупывая шишку на макушке. — Но я постараюсь более не пугать вас своей бесцеремонностью, и чтобы вы убедились в этом, готов разговаривать с вами, отвернувшись к стене.

— Это будет еще более вызывающим, — в голосе Анны зазвенел озорной колокольчик, — к тому же, вы невнимательны. Я говорила, что разглядывать женщин нескромно, но не говорила, что мне это неприятно. Так что поворачивайте голову обратно. Будем считать, что протокольные формальности соблюдены.

— Вы — ураган! — восхищённо прошептал Распутин, покорно складывая руки на груди, — что вы хотите взамен вашего высочайшего соизволения любоваться вами?

— Первая и главная страсть любой женщины — любопытство, — притворно потупив глаза, произнесла красавица. — Удовлетворите его, и я обещаю делать вид, что не замечаю пробелов в вашем воспитании.

— Неужели они так бросаются в глаза?

— Безбожно!

— Как же я низко пал!..

— Пока нет, но если будете и дальше заговаривать мне зубы, то свалитесь с кровати…

Распутин закрыл глаза и беззвучно засмеялся. Темперамент и напористость Анны можно было сравнить с горной рекой, пересекать которую или даже неосторожно задеть казалось опасным для жизни. В то же время, её поведение было чертовски привлекательным, милым и естественным, как у непосредственного, обаятельного ребёнка.

— Я выгляжу смешно? — удивилась виновница хорошего настроения.

— Простите и не принимайте на свой счёт, — Григорий умоляюще сложил руки, — просто я давно не встречал такую непринуждённость и прямоту. Задавайте вопросы, и я постараюсь быть исчерпывающе обстоятельным.

— Кто были эти люди? — мгновенно посерьёзнела Анна. Её смешливые глаза покрылись инеем.

— Специальное подразделение Главного штаба Германии, — послушно согнал с лица улыбку Распутин, — состоит из двух групп. Та, что сегодня перестала существовать — штурмовики, имеющие опыт боевых действий. Вторая — дознаватели и аналитики, сейчас они ждут вас на явочной квартире…

— Продолжайте, — кивнула Анна, не отводя от Григория внимательный, цепкий взгляд и обозначив суровую носогубную складку, за которой исчезла игривая, кокетливая хохотушка.

— В поезде случайно увидел ваше фото. Выслушав и проанализировав разговор, понял, что речь идёт о захвате или о ликвидации. Остальное — дело техники. Они следили за вами, я — за ними…

— Откуда вы меня знаете?

— Ваше фото и описание хранилось в картотеке особого делопроизводства Морского генерального штаба.

— Вы имеет доступ в особое делопроизводство? Работаете с Рагнаром? — встрепенулась Анна и тут же прикусила губу.

— Нет… — Распутин покачал головой, с сожалением наблюдая, как гаснет в её глазах только что разгоревшийся огонёк надежды, — я не работаю и не знаком лично ни с лейтенантом Рагнаром Окерлундом[2], ни с его непосредственным начальником, каперангом Дуниным-Борковским.[3] Единственный из наших общих знакомых, кто может сегодня подтвердить мою личность — это Адриан Иванович Непенин, но вы остались без связи и не можете сделать запрос. Да это и ни к чему. Я не имею отношения к делам разведки Балтфлота, хотя моя миссия предполагает пересечение наших интересов…

Анна во время всего диалога сверлила глазами Распутина, следя за его мимикой, а он, широко распахнув глаза, не делал ни единого усилия как-то повлиять на её попытки раскусить загадочного незнакомца. Не было желания выпятить грудь, приукрасить, распустить перья и вообще выпендриться, как это делает среднестатистический мужчина в компании привлекательной женщины. «Говорить правду легко и приятно!» — бегущей строкой пробежала мысль в голове Григория, и он еле удержался, чтобы не повторить эту фразу вслух.

— Странно, — она расслабилась, отвернулась и как-то сникла. — Я всегда безошибочно могла определить, врёт человек или нет, а тут — сплошной туман. И чем больше вы говорите, Григорий, чем больше информации предоставляете, тем меньше я понимаю, что происходит.