Распутин. Вера, власть и закат Романовых

«Придя на детскую половину, я застала там полнейший переполох. Вишнякова со слезами на глазах рассказала мне, что она и другие поклонницы приняли участие в радениях. То, что она принимала за веление Святого Духа, оказалось простым развратом… Я поняла из ее рассказа, что Феофан, который был их духовником, отсылал их по своему смирению к Распутину, которого считал за Божьего старца. Распутин заставлял их делать то, что ему нужно было, выдавая себя за человека, действующего по велению Святого Духа, при этом предупреждал, чтобы не говорили Феофану, облекая это в софизмы: “Феофан – простец и не поймет этих таинств, осудит их, тем самым осудит Святого Духа и совершит смертный грех”»¹³.

Как бы то ни было, на этот раз Мария пожаловалась Александре на Распутина. Сказала ли она, что была изнасилована? Или принесла Александре статью о Распутине из «Петербургского листка», где печатались светские сплетни?¹⁴ Точно мы не знаем. Но что бы ни сказала Вишнякова, императрица ей не поверила. Как пишет Тютчева, Александра приказала Марии не распространять подобные слухи, которые являются работой «темных сил», стремящихся уничтожить Распутина. Императрица строго запретила Марии говорить на эту тему¹⁵. Много лет спустя сестра Николая, Ольга, утверждала, что история об изнасиловании была чистой выдумкой. Скандал, связанный с Марией, имел место, но виновником был не Распутин, а казак из императорской гвардии, в постели которого няню цесаревича и обнаружили¹⁶.

Занотти убеждена, что Марию уволили именно из-за того, что она рассказала о поведении Распутина императрице, но это совершенно неверно, так как Мария оставалась няней Алексея еще три года, а затем покинула дворец не из-за Распутина, но потому, что Алексей вырос и более не нуждался в няне¹⁷. Валентина Чеботарева, в годы Первой мировой войны работавшая в дворцовом госпитале в Царском Селе и знавшая Марию Вишнякову, вскоре после Февральской революции написала в дневнике, что после «ужасной драмы» в доме Распутина в Покровском Вишнякова никогда более не была нормальным человеком. Неясно, знала ли это Чеботарева из первых рук или просто записала дошедшие до нее сплетни. В 1917 году Мария окончательно отчаялась и ушла в монастырь. Чеботарева спросила ее, любит ли она все еще Алексея, и бывшая няня ответила: «Больше, чем раньше!»¹⁸

Что бы ни произошло между Распутиным и Вишняковой весной 1910 года, нет сомнений в том, что его визиты во дворец стали источником серьезной напряженности и пересудов. Из писем Распутина к детям царской четы мы знаем, что он бывал у них в детской, и они там играли, порой даже чрезмерно активно. В феврале 1909 года он писал: «Золотые детки, я с вами живу. Миленький мой Алексеюшка и деточки, я с вами живу и часто вспоминаю детскую и там, где мы с вами валялись. С вами живу. Я скоро приеду к вам». Распутин писал царским детям короткие записки о важности веры и любви, о необходимости верить в таинственный Божественный Промысел: «Важна не власть, но вера и любовь. […] Пути Божии неисповедимы; кажется дурно, а выходит свято»¹⁹. Он часто писал о красоте природы. Вот его письмо к Марии: «Дорогая жемчужина М. Скажи мне, как ты беседовала с морем, с природой. Я соскучился о твоей простой душе. Скоро увидимся. Целую тебя крепко».

Распутин пытался утешить детей и Николая, когда Александра заболела:

«Сладкие детки […] маленькие ангелки хранят вас. И с Мамой вашей Боженька на кровати – ей весело, а нам больно, п. ч. мы смотрим не по-Божьему, а по-своему. А Мама лежит с ангелками, она и радуется, а нам горе. Папочка, не скучай! Маме приятно, а потом, она долголетняя, еще маленько-то, совершенно здоровая». (В начале 1909 года Александра писала Ольге о том, что бог посылает нам болезни «во благо», и мы должны знать это и верить, что с нами все будет хорошо. Господь знает наше время, поэтому нужно запастись терпением. В конце письма она добавила, что будет «очень счастлива», как только сможет снова увидеть «нашего Друга»²⁰).