Распутин

Возьмем, например, Христа: казалось бы, что из такой жизни может еще вырасти, как не всеобщая солнечная радость, которой он и ждал, томясь, когда огонь этот возгорится? А между тем прямым следствием его проповеди и его жертвы было беспримерное кровопролитие, тысячи тысяч окровавленных человеческих тел на римских аренах, на кострах и дыбах инквизиции, в боях крестовых походов^{124}и бесчисленных религиозных войн, во мраке Варфоломеевской ночи^{125}, в казематах Суздальской крепости, прямым следствием его дела было раззолоченное папство, горластые дьяконы, тысячепудовые колокола, «С нами Бог» на поясах немецких солдат, хоры кастратов в храме святого Петра. Будда прошел и засеял землю словами любви и светлой мудрости, но прошли века, и люди вырастили из этих слов эдакие деревянные мельнички, которые вместо верующих буддистов читают будто бы установленные Буддой молитвы. Французские революционеры на весь мир провозгласили принципы свободы, равенства и братства, а следствием этого явились ужасы переполненных тюрем, липкие, вонючие, окровавленные гильотины и «да здравствует император Наполеон!» — да здравствует, несмотря на то, что вся деятельность этого кровавого шута свелась к истреблению и всяким мукам миллионов людей. Мало этого: где-то в глубине азиатских степей, на берегу лесистого озера околдованная любовью дикая девушка отдалась своему возлюбленному, а чрез тридцать — сорок лет ее ребенок, назвавшись Аггилой, Тамерланом или Чингизханом, пропитал землю человеческой кровью чуть не до самого центра — думала ли когда девушка, что ее любовь породит таких чудовищ?