Распутица

Конечно! С этого дня правила меняются: больше не нужно прятаться по гостиничным номерам, не нужно следить за журналом звонков. Разрыв с женой практически узаконил тайную любовную связь, и позволил касаться желанного без оглядки по сторонам.

Автомобиль затормозил у освещённого подъезда. Буквально тот час из дверей показалась девичья фигура. Задержавшись на порожке, словно сомневаясь в способности туфель противостоять непогоде, девушка всё же решила штурмовать слякоть.

В качестве извинения за задержку Антону был предложен поцелуй, на что он с готовностью согласился. Удостоверившись тонкости талии под лёгкой курточкой, пальцы опустились ниже, чтобы исследовать длину юбки. Исследование показало, что длина головокружительная.

Лёгкий шлепок был ответом на вольность. Мира надула губки:

— Не здесь. Соседи, если увидят, то обязательно додумают!

В принципе, что бы соседи ни додумали, всё было правдой. То, что с располневшей женой происходило исключительно под одеялом, с красивой любовницей вытворялось и над одеялом, и вдали от одеяла — была бы поблизости горизонтальная плоскость. Трудно сказать, переродилась ли Мира из акулы, только однозначно искала новизны в качестве человека. Она также ненавидела сидеть на месте, и при знакомстве Антон рассудил, что исследовать пучину жизни вдвоём куда интереснее.

Прерванный поцелуй возобновился в салоне под покровительством тонированных стёкол. Под юбкой отыскались края кружевных чулок. Мира тут же отстранилась.

— Сначала вечеринка.

Для Антона вечеринка уже началась, но в случае отказа, Мира вполне могла уйти в обиду. В деле с молодой любовницей, как и в бизнесе, иногда требовалось проявлять долю гибкости, чтобы добиться наилучшего результата.

Антон повёл автомобиль на выезд со двора. Теперь, промозглая ночь заиграла совершенно новыми красками. Мира включила радио и принялась извиваться под новомодную песенку. И слова дурацкие, и мотив примитивный, но, странное дело, песня гармонировала со скоростью, доводя возбуждение ездой до апогея.

Автомобиль лихо взял поворот, чем спугнул красный сигнал со светофора. Улица сузилась, окружающие здания скинули с плеч больше половины этажей.

Мира перестала изображать извивающуюся кобру и вопросительно посмотрела на Антона.

— А куда мы едем?

— Сюрприз, — напускная таинственность в голосе не сработала, Мира сверкнула глазами:

— Я хотела в клуб!

Недолго ей осталось сердиться. Как только холёных пяточек коснётся дубовый веник, а на разгорячённую кожу опрокинется ушат свежей воды… Антон представил себе обнажённую Миру в сауне — в пару и влаге, и у него вдруг поплыло перед глазами. Пришлось ослабить левую ногу, чтобы не угодить в аварию. Чувство было острее бритвы. Оно заставляло забыться, в то же время, держало в тонусе, совсем не так как с женой.

Воспоминание о супруге совпало с изменением пейзажа за стеклом: живость улиц сменилась унылостью пригорода. Мира ударила по приборной доске, девичьим хуком нокаутировав радио.

— Вот увидишь, славно повеселимся, — иногда капризы любовницы сильно досаждали Антону — они сбивали настрой, но не возбуждение. В итоге, период ссоры быстро проходил, и рукам Антона вновь было дозволено вольничать.

— Ну же, котёнок! — низведёнными до немилости объятьями он попробовал ободрить Миру. — У меня объект в сорока километрах. Вокруг ни души…

И благодать! Хоть голышом бегай, хоть на луну кричи. Рабочие приедут не раньше восьми утра. Внутренняя отделка санатория ещё идёт полным ходом, но сауна уже готова и требует проверки. Это куда лучше клубов с кислотной музыкой и токсичными помоями в стаканах. Желание «движа» было оборотной стороной молодости Миры, с которой Антон категорически не мог согласиться. Вот Софья всегда любила загородные поездки…

Вновь кольнуло в груди. Антон невольно скривился.

Развернувшись на сидении так, словно боясь потерять корону, Мира бросила высокомерно:

— Тебе придётся сильно постараться, чтобы мне понравилось.

Антон немного расслабился. Он умел принимать вызовы. Но воцарившаяся в салоне гармония не принесла покоя душе. Как-то навалилась усталость, фантазию о ночи с Мирой вытеснили пустые мысли. Уже и до пригорода не дотянуться взглядом, кругом сплошной мрак, только крохотные огни переливаются позади. Шоссе протянулось через пронизанную ледяным ветром равнину, и Антону вдруг стало страшно. Он испугался вовсе не темноты или дальней дороги, а своей отрешённости от происходящего, словно пик удовольствия уже преодолён и началось неизбежное остывание чувств.

Поворот руля вынес авто с шоссе на грунтовую дорогу. Распутица разлетелась из-под колёс.

Мира так и подпрыгнула на сидении.

— На ежа села? — невольно усмехнулся Антон. — Знаешь, это даже оскорбительно — не доверять мне.

— Пережуёшь. А ведь, правда, что-то кольнуло!

— По шоссе долго ехать. Срежем с десяток километров, — на самом деле Антон торопился, пока настроение совсем не потускнеет. В сауне наверняка чувство разгорится по-новому, не оставив тоске и шанса.

— Брошу тебя посреди поля, сам с собою парься!